Томас Делонэ - Томас из Рэдинга

-- Увы, мой господин, -- сказала она, -- я это говорила вам для того, чтобы вы не огорчались: мне-то во всяком случае не следовало быть недовольной вашим носом, как бы ни был он отвратителен.

-- Мы сейчас же это излечим, -- сказал врач. -- Не сомневайтесь в том.

С этими словами он очень ловко уколол кавалера в нос, но отнюдь не в жилу, которая могла бы дать кровотечение. В то же время он открыл отверстие обрезка пера, и кровь в изобилии полилась в таз. Когда пузырь весь вытек, а таз наполнился почти до краев, врач сделал вид, что он закрывает жилу, и, показывая сэру Вильяму громадное количество черной крови в тазу, он спросил его, как чувствует себя его нос.

Кавалер посмотрел на эту кровь с величайшим изумлением и сказал, что никто в мире, он в том убежден, не имел во всем своем теле столько гнилой крови, сколько оказалось в его носу. В то же время он начал трогать и ощупывать свой нос, говоря, что, по его мнению, он значительно уменьшился.

Ему тут же принесли зеркало, чтобы он в него посмотрелся.

-- О, да, -- сказал он, -- хвала всевышнему! Мой нос стал вполне приличным. Я чувствую, что он на половину потерял в своем весе. Только бы и дальше так было.

-- Я вам обещаю, -- сказал врач, -- что он не будет вас больше беспокоить.

Кавалер был в полном восторге, а доктор получил щедрое вознаграждение.

Томасу из Рэдинга часто приходилось бывать в Лондоне как по своим собственным делам, так и по делам короля, который часто давал ему различные поручения. Хозяин кольбрукской гостиницы и его жена до того убили уже с целью грабежа многих из своих гостей. Так как Томас сдавал на хранение каждый раз большую сумму денег, то они решили, что он будет следующей жирной свиньей, назначенной для убоя.

Когда они сговаривались относительно убийства какого-нибудь путешественника, то у мужа с женой была такая манера разговаривать:

-- Жена, имеется сейчас, если ты хочешь, прекрасная, жирная свинья для убоя.

На это она отвечала:

-- Посади ее в свиной хлев до завтра.

Они обменивались такими словами, когда к ним являлся одинокий путешественник и они видели, что при нем имеется значительная сумма денег. Тогда этого человека помещали в комнату, которая находилась как раз над кухней; это была прекрасная комната, меблированная лучше всех остальных. Там стояла лучшая из всех кроватей, хотя маленькая и низкая, с очень интересной резьбой, и вообще очень красивая на вид. Ножки ее были крепко прибиты к паркету, так что она никак не могла упасть, а постельные принадлежности, находившиеся на ней, были пришиты прямо к ее краям. Кроме того, та часть комнаты, где находилась кровать, была устроена таким образом, что, если вынуть из потолка кухни в соответственном месте два железных болта, то можно было поднимать и опускать постель на некотором подобии трапа или движущейся на шарнирах площадки. В кухне, как раз под тем местом, куда опускалась кровать, находился громадный котел, в котором хозяева гостиницы варили ячмень для изготовления пива. Путешественников, предназначенных для убийства, помещали именно в эту комнату, и самой поздней ночью, когда они спали крепким сном, злодеи вынимали стальные болты, и человек падал со своей кровати в кипящий котел вместе со всеми покрывалами, которые были на нем. Ошпаренный кипятком и захлебываясь в нем, он не мог даже крикнуть или произнести хотя бы одно слово. У хозяев была в кухне всегда наготове маленькая лестница, по которой они пробирались, в указанную комнату. Они забирали одежду своей жертвы, деньги, находившиеся в дорожной корзине или в чемодане, поднимали опустившуюся площадку, которая была прикреплена к паркету на шарнирах, и устраивали все так, как это было раньше. Потом они вынимали тело из котла и бросали его в реку, что была там поблизости, и таким образом они избегали опасности раскрытия преступления.

Если утром какой-нибудь другой путешественник, разговаривавший накануне с несчастным погибшим, желал, например, увидать его, чтобы отправиться в путь вместе с ним, так как им было по дороге, хозяин отвечал, что тот выехал на лошади еще до зари и что он сам провожал его. Хозяин гостиницы в таком случае выводил из конюшни лошадь жертвы и помещал ее в сарае за милю или две от дома, ключи же от этого сарая он всегда тщательно хранил при себе.

Когда нужно было доставить сена 0 этот сарай, он относил его туда сам. Перед тем как отделаться от лошади, он изменял ее приметы. Если у лошади был длинный хвост, хозяин его обрезал, или он укорачивал уши, или остригал гриву, или выкалывал глаз и делал таким образом лошадь неузнаваемой.

Томас из Рэдинга, предназначенный, как я уже сказал, к участи "жирной свиньи", был помещен в злосчастную комнату, но спасся на этот раз от котла благодаря тому, что в тот же вечер туда заехал Грэй из Глостера.

В следующий раз Томас был помещен в ту же самую комнату, но прежде чем он заснул или даже просто согрелся, кто-то прошел через город, крича мрачным голосом, что Лондон горит и что пожар уничтожил дом Томаса Бэкета в Уэстчипе, равно как и много других на той же самой улице, и что с огнем пока еще не совладали.

Когда Томас из Рэдинга услыхал эти известия, он очень опечалился, так как он получил как раз в этот день от Бэкета большую сумму денег и оставил у него много своих бумаг, причем некоторые из них принадлежали королю. Не желая ничего слушать, он заявил, что он немедленно вернется в Лондон, чтобы посмотреть, что с ним стало. Затем он собрался и уехал. Эта помеха опечалила его хозяина.

-- Но, -- сказал он, -- он расплатится со мной в следующий раз.

Богу было угодно, однако, чтобы на следующий раз злодеи опять потерпели неудачу из-за ужасного спора, который возник между двумя путешественниками во время игры в кости, так что злодеи сами позвали Томаса, который благодаря своему громадному авторитету один мог водворить спокойствие; а то иначе бы из-за этой ссоры хозяева могли понести большой ущерб.

В другой еще раз, когда Томас ночевал в той же самой комнате, он так плохо себя чувствовал, что попросил кого-нибудь побыть с ним ночью, так что еще и на этот раз хозяева гостиницы не могли осуществить своего зловещего плана. Но никто не может избегнуть злой участи, раз она ему предназначена, так как в следующий раз, несмотря на то, что при выезде из Лондона его лошадь, споткнувшись, сломала себе ногу, Томас, однако, нанял другую, спеша таким образом навстречу своей собственной смерти. Ничто не помешало ему добраться до Кольбрука в этот вечер, но сон до такой степени одолевал его, что он едва мог держаться в седле, и, когда он приблизился к городу, у него началось кровотечение из носу {Кровотечение из носу во времена Шекспира считалось верным признаком угрожающей катастрофы.}.