Андрей Серба - Быть Руси под княгиней-христианкой

— Уверенность? Её у меня нет, воевода. Просто я считаю тебя умным человеком, а умный человек не будет вредить самому себе. Судьба дарит счастливый случай сейчас не только мне, но и тебе. Как поступить с этим подарком, решай сам.

Глеб говорил правду — он был твёрдо убеждён, что Свенельд примет его предложение, иначе не пришёл бы к нему. Эта убеждённость основывалась на следующем. Часто бывая в епископской библиотеке, Глеб узнал от её служителей, что Свенельд неоднократно встречался в городских храмах с православными священниками и вёл с ними длительные, обстоятельные беседы о сущности христианства, о взаимоотношениях духовных и светских владык, а пуще всего проявлял интерес к роли, которую мог сыграть их союз в укреплении державной власти. Поначалу это Глеба удивило, но когда он вспомнил, что однажды Олег с Микулой и Рогдаем осуждали при нём великую княгиню Ольгу за то, что она отреклась от веры предков и приняла христианство, для него всё стало понятно. Зная, что после кончины Игоря хозяйкой Русской земли может стать его жена-христианка, Свенельд заранее готовился к тому, что ради сохранения своего влияния при великокняжеском дворе ему, возможно, тоже придётся стать христианином. Человек, готовый ради корысти поменять веру, разве будет способен отказаться от нежданно-негаданно свалившегося ему в руки богатства? Никогда! Ведь удержаться в ближайшем окружении великой княгини-христианки Свенельд намерен оттого, что её благорасположение к брату по вере позволит ему не только сохранить былую власть, но и увеличить её. А из разговоров друзей-воевод и русских дружинников Глеб уже знал, что у Свенельда две всепоглощающие страсти — к власти и богатству. Такой человек не мог отвергнуть сделанное ему сейчас предложение!

Однако Глебу нельзя было показывать Свенельду, насколько глубоко проник он в его потаённые мысли, отчего способен предугадывать в некоторых случаях его поведение. Свои знания о человеке и осведомлённость о его деяниях необходимо являть ему лишь до определённого предела, переступив который и вторгнувшись в чужой сокровенный мир, можно нажить смертельного врага. Согласно этому правилу Глеб и поступил, решив, что лучше выглядеть в глазах Свенельда глупее, нежели он есть на самом деле, чем насторожить его и вызвать подозрение чрезмерными знаниями о воеводе. А хорошие отношения со Свенельдом, правой рукой главного воеводы Олега, нужны были Глебу. Он предчувствовал, что грядущие события в Арране и Бердаа ещё не раз заставят его обращаться к Свенельду, а не к Олегу или Микуле.

— Считаешь меня умным человеком? Приятно слышать. Но умный человек предпочитает держаться подальше от глупцов. А ты выглядишь именно им. Если знаешь, где тайник Эль-мерзебана, зачем тебе кто-то нужен? Чем больше людей в таком деле, тем меньше твоя доля. Уж кто-кто, а ты должен знать об этом.

— Воевода, ты путаешь две вещи: знание места нахождения сокровищ и обладание ими. Да, мне известно, где тайник, но что из этого? Стража в крепостных воротах не пустит меня без проверки груза в Бердаа, я не могу уплыть с сокровищами на ладье, самостоятельный поход моего отряда на лошадях или пешим порядком на Дербент либо к морю невозможен из-за множества собравшихся в Арране разбойников, чьей добычей неминуемо станет мой отряд. Передо мной выбор: либо захватить сокровища Эль-мерзебана и, не воспользовавшись ими, уподобиться собаке на сене, либо поделиться содержимым тайника с могущественным человеком, который поможет переправить мою часть сокровищ в нужное мне место. Я выбрал второе и пришёл к тебе.

— А не подумал перед этим, что я могу сообщить о нашем разговоре главному воеводе, и сокровища Эль-мерзебана займут место в общей добыче войска? Или в таком случае ты отказался бы от сделанного мне предложения?

— Зачем? — пожал плечами Глеб. — Я объяснил бы своё предложение как непонятую тобой шутку и в подтверждение этого показал бы место, где, по моим предположениям, должен находиться тайник. Естественно, его там не оказалось бы. Но что делать — как и всякому человеку, мне свойственно ошибаться. Точно так, как аланам, лазгам, викингам и твоим людям, искавшим сокровища в пещерах у Чёрной речки и на её берегах и не нашедшим их. Так что результатом обращения к главному воеводе стала бы потеря тобой половины сокровищ Эль-мерзебана. Ну а я начал бы искать более сговорчивого напарника и, думаю, нашёл бы такового в лице ярла Эрика. Уж он долго не раздумывал бы над моим предложением и не задавал бы лишних вопросов.

Упоминание о ярле Эрике явилось, по-видимому, решающим доводом, положившим конец сомнениям Свенельда. Впрочем, он с начала разговора ничем не выразил отрицательного отношения к предложению Глеба. А его сомнения и вопросы были вполне естественны для человека, получившего неожиданное заманчивое предложение. Прежде чем дать на него согласие, он должен был удостовериться, нет ли в нём каких подвохов и не скрывается ли за ним нечто, о чём собеседник умалчивает, но что в его планах значит куда больше, нежели часть сокровищ мерзебана, которые он сулит напарнику. Воевода проявил обычную осторожность и предусмотрительность умудрённого жизнью человека, и не больше того.

— Атаман, что потребуешь от меня взамен половины сокровищ Эль-мерзебана? — после некоторого молчания прозвучал голос Свенельда. — Но предупреждаю сразу — я не всесилен.

— Знаю это, как и то, что нам не придётся рассчитывать ни на чью помощь, а любая допущенная ошибка может закончиться для нас весьма плачевно. Поэтому нам необходимо со всей тщательностью обдумывать каждый свой поступок. А от тебя мне нужна помощь в сохранении сокровищ от других охотников за ними, в вывозе их из Аррана и возврат моей половины там, где я об этом скажу. Ежели ты готов выполнить эти условия, дай клятву, и мы продолжим разговор.

— Клянусь Перуном и Одином свершить всё, что в моих силах, дабы сберечь доставшиеся нам сокровища, вывезти их за пределы Кавказа и по первому твоему требованию, атаман, отдать причитающуюся тебе половину. Ежели я нарушу в чём-либо сию клятву, пусть отвернутся от меня боги, поразит меня своей огненной стрелой Перун, а Небо не примет дым моего священного погребального костра. Боги, вы слышали эту клятву-роту, и отныне я ответствен перед вами за её выполнение. Будьте рядом со мной, Перун, не оставляй в трудную минуту своего внука, Один [69] Один — верховный бог в скандинавской мифологии. , не забывай о своём далёком сыне! — торжественно произнёс Свенельд, глядя в окно комнаты, где между двумя крепостными башнями виднелся клочок вечернего неба. — Доволен, атаман? Теперь мы связаны общим делом и можем быть до конца откровенными. Где сокровища, что с ними и в чём тебе нужна сегодня моя помощь?