Андрей Серба - Быть Руси под княгиней-христианкой

Свенельд вынул из кольца в стене один из двух горевших перед дверью факелов, ударом ноги распахнул дверь и первым шагнул в темноту за ней.

— Заходи, ярл, — донёсся его голос. — И прихвати второй факел.

Помещение, в котором оказался Эрик, напоминало каменный мешок: небольшое, вытянутое в длину, с низко нависшим потолком. Со стен стекала вода и исчезала в узкой щели в полу, тем не менее в одном из углов и посреди виднелись лужицы. Напротив двери на высоком деревянном помосте стояли несколько крепко сколоченных бочонков с закрытыми крышками. Едва очутившись в помещении, Эрик впился в бочонки глазами, и его внимание не ускользнуло от Свенельда.

— Интересуешься их содержимым? — спросил Свенельд, поднимая к самому потолку факел, чтобы лучше осветить бочонки. — Знаю, что не успокоишься, покуда не узнаешь, что в них. Подойди к первому в левом ряду и подними крышку — она выбита.

Эрик не заставил дважды повторять предложение. Подойдя к указанному бочонку, он поднёс факел к его верху и приподнял крышку. Какое-то время он стоял в оцепенении, затем отшвырнул крышку в сторону и запустил левую руку внутрь бочонка.

— Серебро... Серебряные диргемы... Бочонок доверху полон серебряными монетами, — бормотал он, пропуская содержимое бочонка между пальцами и не в силах оторвать от него взгляд.

— Ты прав, ярл, бочонок наполнен серебром, — сказал Свенельд, тоже приближаясь к помосту с бочонками. — И не только он, а всё, что ты видишь. За исключением тех двоих, что стоят чуть в стороне. В них тоже диргемы, но золотые.

— Десять бочонков с серебром и два с золотом, — произнёс Эрик, вынимая руку из бочонка и переводя жадно блестевшие глаза на Свенельда. — Воевода, откуда у тебя это богатство? Среди всей нашей добычи в Арране не было столько чистого золота и серебра, а русы должны были получить лишь её четверть. Ты посмел утаить лучшую часть добычи от своих союзников: викингов, аланов и лазгов? — угрожающе спросил он.

— Не утаить, а взять себе и своим воинам то, что по праву победителя принадлежит только нам, — спокойно ответил Свенельд. — Тебе известен знак рода, к которому принадлежит Эль-мерзебан?

— Да. Это обвитый розами куст, внутри которого ядовитый паук пустынь приготовился для смертельного удара.

— Теперь посмотри сюда. — И Свенельд опустил свой факел почти к помосту.

— Родовой знак Эль-мерзебана Мохаммеда, — растерянно произнёс Эрик, всматриваясь в освещённый низ бочонка. — И на этом, — перевёл он взгляд на соседний бочонок. — И на этом тоже. Получается, воевода, что тебе удалось захватить сокровища Эль-мерзебана. Отчего об этом не знаем мы, твои союзники? Войско Мохаммеда у Узкого ущелья мы разгромили вместе, Бердаа захватили сообща, значит, принадлежащая Аррану казна и личные богатства Эль-мерзебана являются нашей общей добычей. Почему о ней я узнал только сейчас?

— Ты задаёшь слишком много вопросов, ярл, но не даёшь мне возможности ответить на них, — усмехнулся Свенельд. — Может, тебе стоит немного помолчать и выслушать меня?

— Ты прав, воевода. Говори.

— Совсем недавно ты сказал, что не предполагал, что в Мераге можно захватить столь богатую добычу, которая досталась моим дружинникам. Признаюсь, что этого не предполагал и я. Удивлён? Так знай, что набег на Мерагу я совершил вовсе не из-за захвата скопившихся в окрестностях Тебриза купеческих караванов, а по другой причине. Надеюсь, тебе известно, что, кроме Мераги, мои воины захватили в горах несколько маленьких крепостей, которые в здешних горах имеют почти каждый крупный или знатный род?

— Я знаю об этом из рассказов твоих воинов.

— Одна из этих крепостиц была целью моего набега. Почему? Ты знаком с атаманом Глебом и знаешь, что у него много приятелей среди здешних бродяг и разбойников. Глебу удалось разузнать, что одна из шаек во время бегства Эль-мерзебана из Бердаа всё-таки выследила караван с сокровищами и напала на него, однако смогла отбить лишь часть его. Со временем лазутчикам разбойников, с которыми заодно действовали и люди Глеба, удалось разнюхать, где скрыты ускользнувшие из их рук сокровища, и они решили овладеть ими. Поскольку сил у них было маловато, Глеб обратился за помощью ко мне. Остальное рассказывать излишне. Здесь ты видишь доставшуюся нам с атаманом часть захваченных сокровищ Эль-мерзебана, к которым ни аланы с лазгами, ни твои викинги не имеют отношения, о чём несколько минут назад ты сам заявил перед дверью в эту комнату. Или уже забыл?

— Помню. Но почему ты, мой друг, не признался мне, зачем затеваешь набег? Знай о нём правду, я наверняка принял бы участие и в штурме Мераги, и в нападении на крепостицу с сокровищами.

— А ты поверил бы, что Глебу с разбойниками удалось выследить сокровища? Ему не верил даже я, и, если бы не требовалось отвлечь силы Али из-под Шегристана для защиты наших набегов на другие города, Глебу пришлось бы искать помощь в другом месте. Но, допустим, ты поверил бы мне, а сокровищ в указанной крепостице не оказалось? Что было бы тогда? Разве убедил бы я тебя, что тоже стал жертвой ошибки, а не сознательно обманул тебя, чтобы использовать викингов вместо своих воинов в бою за Мерагу? Разве ты в моём положении поступил бы иначе?

— Нет, точно так же. Тем более что у тебя вполне достаточно своих воинов, чтобы привлекать в набег викингов и делиться с ними добычей, — хмуро ответил Эрик. — Но давай закончим разговор о Мераге, а поговорим о более серьёзных делах. Зачем ты показал мне эти бочонки и рассказал правду о цели набега под Тебриз?

— А ты не догадываешься? — прищурился Свенельд.

— Завладев сокровищами Эль-мерзебана, ты и Глеб не пожелали делиться ими со своими воинами и упрятали их в этом подземелье под охраной твоих вернейших дружинников, воевода. Но если я оставлю вас с атаманом в Шегристане одних, вам суждено погибнуть, и сокровища достанутся их прежнему хозяину. Чтобы заставить меня задержаться с вами и спасти этим собственные жизни, ты и Глеб решили купить меня. Так?

— Да. Ты получишь десять бочонков серебра и останешься ещё на несколько суток в крепости, чтобы покинуть её вместе с нами.

— Десять бочонков серебра? — пренебрежительно фыркнул Эрик. — Али обещает мне намного больше.

— Вот именно, что обещает. Откуда он возьмёт деньги для расплаты с тобой, если Эль-мерзебан утратил последние остатки своих сокровищ? Располагай ими, он давно нанял бы в Дейлеме либо Нефате сильное войско и разделался и с нами, и с Хусейном. Однако у него денег нет, и без свежих войск он вынужден метаться, словно затравленный волк, между двух огней — нами и Хусейном.

— Мне не важно, откуда Али возьмёт деньги — из сокровищ брата или другого места. Я не сделаю из Шегристана ни шагу, пока не получу половину обещанной им суммы.