Алексей Югов - За землю русскую. Век XIII

Оказавшись на самом рубеже католической Европы и монгольской Азии, галицкие князья вынуждены были вести борьбу на два фронта. Положение их было необычайно тяжёлым: признавая над собой власть Орды, они оказывались в унизительном положении ханских данников, а с запада на них нападали Венгрия и Польша. Попытки найти поддержку на западе заканчивались наступлением ордынцев, возмущённых такой «изменой». Да и сама поддержка католического мира была чисто символической, сводилась к присылке королевских регалий или папских булл вместо военных отрядов и оружия.

Галицко-Волынскую землю населяли мужественные люди, которые умели встречать удары судьбы. Летописец подробно описывает действия князей, восхищается их подвигами, скорбит об унижении, которое испытал князь Даниил во время поездки к Батыю.

В летописи интересен и рассказ о строительстве во времена Даниила. Опираясь на свои хорошо укреплённые города, он много лет выдерживал натиск ордынского полководца Куремсы.

Ниже мы приводим рассказы Галицко-Волынской летописи о поездке князя Даниила к Батыю, о строительстве города Холма и о нашествии татар под предводительством Бурундая в 1259— 1260 годах.

В год 6758 (1250). Когда Могучей [209]прислал своего посла к Даниилу и Василько, бывшим в Дороговске [210], говоря: «Дай Галич!», Даниил сильно опечалился, потому что не укрепил городов своей земли. И, посоветовавшись с братом своим, сам поехал к Батыю, сказав: «Не отдам половину своей отчины, поеду к Батыю сам».

Помолившись богу, он выехал в день праздника святого Димитрия [211]и приехал в Киев, где княжил Ярослав [212]через своего боярина Дмитра Ейковича. Даниил приехал в дом архангела Михаила в Выдубицкий монастырь [213], созвал калугеров [214]и монахов и сказал игумену и всей братии, чтобы они молились о нём. И они молились, чтобы он получил милость от бога. И так было, что он, поклонившись святому архистратигу Михаилу, выехал из монастыря на лодке, предвидя беду страшную и грозную.

Он пришёл в Переяславль, и тут его встретили татары. Оттуда он поехал к Куремсе [215]и увидел, что нет у них хорошего.

После этого он стал ещё сильнее болеть душой, видя, что ими обладает дьявол; мерзкие их кудеснические пустословия, Чингисхановы наваждения [216], его скверное кровопийство, многое волшебство. Приходивших к ним царей, князей и вельмож водили вокруг куста для поклонения солнцу, луне, земле, дьяволу и умершим и находящимся в аду их отцам, дедам и матерям. О гнусное их обольщение!

Услыхав про всё это, он очень скорбел.

Оттуда он прибыл к Батыю на Волгу. Когда он хотел идти на поклон к нему, пришёл человек Ярослава [217]Соногур и сказал: «Твой брат Ярослав кланялся кусту, и тебе придётся поклониться». Даниил сказал: «Дьявол говорит твоими устами. Пусть бог заградит уста твои, чтобы слово твоё не было слышно». В это время его позвали к Батыю, и он был избавлен богом от злого их волшебства и кудесничания. Он поклонился по обычаю их и вошёл в шатёр Батыя. И сказал ему Батый: «Даниил, почему ты раньше не приходил? А сейчас пришёл — это хорошо. Пьёшь ли чёрное молоко, наше питьё, кобылий кумыс?» Даниил сказал: «До сих пор не пил. Сейчас, раз велишь, выпью» [218]. Тот сказал: «Ты уже наш, татарин. Пей наше питьё!» Даниил выпил, поклонился по обычаю их, проговорил положенные слова и сказал: «Иду поклониться царице Баракчинове» [219]. Батый сказал: «Иди!» Он пришёл и поклонился по обычаю. И прислал ему Батый ковш вина, говоря: «Не привыкли вы пить кумыс, пей вино!»

О, злее зла честь татарская! Даниил Романович, великий князь, владел вместе со своим братом всею Русской землёй: Киевом, Владимиром и Галичем и другими областями, а ныне стоит на коленях и называет себя холопом! Татары хотят дани, а он на жизнь не надеется. Надвигаются грозы. О, злая честь татарская! Его отец был царь в Русской земле [220], он покорил Половецкую землю и повоевал иные области. Сын его не удостоился чести. Кто же иной может принять её? Их злобе и коварству нет конца. Ярослава, великого князя Суздальского, уморили отравой, Михаил Черниговский и его боярин Фёдор, не поклонившиеся кусту, были зарезаны ножом, как мы прежде об убиении их рассказывали, и приняли мученический венец. И иные многие князья и бояре были убиты.

Пробыл князь у них двадцать пять дней, был отпущен, и поручена была ему земля, которая у него была. Он пришёл в землю свою, и встретил его брат и сыновья его, и был плач об обиде его и большая радость о здоровье его...

...Город Холм был создан, по божию повелению, таким образом. Когда Даниил княжил во Владимире, он создал город Угровск и поставил в нём епископа. Однажды, когда он ездил по полю и охотился, он увидел место красивое и лесистое на горе; поле окружало его со всех сторон. Он спросил местных жителей: «Как называется это место?» Они ответили: «Холм имя ему». Полюбилось ему то место, и он задумал построить на нём маленький городок. Он обещал богу и святому Иоанну Златоусту [221], что поставит во имя его церковь. И построил он маленький городок. И, увидев, что бог помогает ему, а святой Иоанн пособляет, создал он другой город, тот самый, который татары не смогли взять, когда Батый захватил всю Русскую землю. Тогда была сожжена церковь святой Троицы и снова поставлена.

Когда Даниил увидел, что бог покровительствует месту тому, стал призывать туда иноземцев и русских [222], иноязычников и ляхов. И изо дня в день приходили подмастерья и мастера всякие: бежали от татар седельники, лучники, колчанщики, кузнецы железа, меди и серебра; всё ожило, и наполнилось дворами и сёлами поле вокруг города.

Построил он церковь святого Иоанна [223], красивую и нарядную. Здание её было устроено так: четыре свода; с каждого угла арка, стоящая на четырёх человеческих головах, изваянных неким мастером. Три окна, украшенные римскими стёклами; при входе в алтарь стояли два столпа из целого камня, а над ними своды и купол, украшенный золотыми звёздами на лазури; пол же внутри был отлит из меди и чистого олова, и блестел он, как зеркало; две двери были выложены тёсаным камнем; белым галицким и зелёным холмским; а узоры, разноцветные и золотые, сделаны некиим художником Авдеем; на западных вратах был изображён Спас, а на северных — святой Иоанн, так что все смотрящие дивились. Он украсил иконы, которые принёс из Киева, драгоценными камнями и золотым бисером, — иконы Спаса и пресвятой Богородицы, которые дала ему сестра Феодора из Феодоровского монастыря, иконы принёс из Овруча, и икону Сретенья от отца своего. Достойны они были удивления; эти иконы сгорели в церкви святого Иоанна, лишь образ Михаила остался из чудесных тех икон! Колокола он принёс из Киева, а другие были отлиты здесь — их все огонь попалил.