Александр Широкорад - Несостоявшийся император. Александр Михайлович

Соответственно, династическим этот брак нельзя было считать даже при большом приближении. Пётр был старше Ольги на 14 лет. Принц был глуп, что ясно читается на его физиономии. К 38 годам при таком-то родстве он всего лишь командовал пехотным батальоном, зато прославился на весь Петербург в качестве игрока и кутилы. И, наконец, он... абсолютно не интересовался женщинами, предпочитая им мальчиков.

Почему же Ольгу выдали за принца? Не знаю, и никто не знает. Надо полагать, великая княжна натворила нечто такое, что её пришлось выдавать замуж! Правда, детей у неё от принца не было. Брачную ночь жених провёл за игорным столом с приятелями-офицерами. «За пятнадцать лет нашего брака принц Ольденбургский и я ни разу не состояли в супружеских отношениях!» — писала Ольга пятьдесят лет спустя.

Любопытно, что Ольга была второй великой княжной из семейства Романовых, наказанной принудительным замужеством за принцем Ольденбургским. В 1809 г. за принца Петра-Фридриха-Георга Ольденбургского выдали великую княжну Екатерину, дочь Павла I.

После Аустерлица, Фридланда и Тильзита положение Александра I стало довольно шатким, а рядом была умница и красавица сестра, которую уже почти открыто в высшем свете звали Екатериной III. Юная красавица пошла по стопам Жозефины Богарне и для начала положила в свою постель «первую шпагу страны» — князя Петра Багратиона. Генералы Бонапарт и Багратион были одинаково храбры на поле боя, но если первый прикидывался простаком в большой политике, то второй оказался попросту дураком. В результате Багратион был направлен на Дунай, причём, не командовать армией, а состоять там без должности, а Екатерину выдали замуж. Через некоторое время молодожёны были отправлены в ссылку в Тверь, где принц стал исполнять должность генерал-губернатора.

В отличие от своей троюродной прабабки Екатерины великая княгиня Ольга осталась жить в Петербурге. Она первой из великих княгинь начала в одиночестве выходить на прогулку. До неё великие княгини и княжны обязательно шли в сопровождении достойных кавалеров. Впрочем, одиночество было условным. Ольга прогуливалась со своими любимыми собаками — борзой и пуделем, чуть поодаль от неё шла придворная дама, а за придворной дамой следовал великокняжеский автомобиль с шофёром. Но всё же Ольга гуляла в одиночестве.

А в Биаррице великая княгиня «оторвалась». Надо ли говорить, что Сандро как раз нужна была такая компаньонка. Стала ли она любовницей нашего героя? Вполне возможно, при таком образе жизни обоих. Но серьёзного увлечения тут быть не могло, уж слитком много рядом было иных соблазнов. И уж этого никогда не скрывал Александр Михайлович: «Мне начала нравиться одна дама, которая часто бывала на нашей вилле. Она была очаровательно и неагрессивно умна, но без налёта внешнего блеска и коктейльного остроумия. Её испанские и итальянские предки наградили её солидной культурой и научили её, что утончённость — враг добросовестности. В странах английского языка я бы побаивался и избегал такого человека. В романских странах, однако, она была восхитительна.

Мы часто оставались вдвоём. Она никогда не говорила: “Я не хочу этого, я хочу того”. Она не строила из себя очаровательного котёнка; она понимала, что я только что избежал полного краха. Лучшего спутника я бы себе не нашёл. Если бы кто-нибудь спросил меня в первый месяц нашего с ней знакомства: “Ты её любишь?”, я бы ответил: “Конечно, нет”. Но она мне очень нравится. Я восхищаюсь ею, но любовью это не назовёшь. Любовь — это как удар молнии, и исчезает она так же внезапно. А нежность остаётся и, дай ей время, достигает лучших результатов”.

Сказать по правде, я мог бы сохранить полный контроль над собой, если бы захотел. Но предпочёл не захотеть. Возможно, мною двигало любопытство. Так или иначе, я стал нажимать не на тормоз, а на скорость. Я был готов изведать горечь на дне своего бокала.

Я сравнивал свои чувства к Ксении с тем, как я относился к этой новой женщине, и сравнение сбивало меня с толку. Я не мог понять, кто мне нужен больше. Одна олицетворяла всё лучшее в моём характере, другая давала возможность избавиться от прошлого напряжения и ужаса. Надо было выбирать. Но сама мысль о необходимости выбора была мне отвратительна. Я был отцом шестерых детей и ожидал в ближайшие недели рождение седьмого».

Весной 1907 г. в Биарриц приезжает «дядя Берти» — английский король Эдуард VII. Берти был женат на Александре Датской, дочери «общеевропейского тестя» короля Кристиана IX, которая приходилась родной сестрой вдовствующей императрице Марии Фёдоровне. Александр Михайлович на редкость тепло отозвался о своём дальнем родственнике: «Ксения была племянницей его жены, королевы Александры, и наши отношения всегда отличались большой теплотой даже тогда, когда Британия поддерживала Японию во время войны с Россией. Король Эдуард поселился в “Отель де Палэ”. Местное население относилось к нему с особою теплотою, сам он, приехав инкогнито, наслаждался свободной жизнью в Биаррице, быстро завоевав всеобщие симпатии.

Король — удивительный человек, с ярко выраженной личностью и большим обаянием. Мы часто встречались, и я ни секунды не скучал в его обществе. Чем бы мы ни занимались — играли в бридж, сидели за обеденным столом или практиковались в гольфе — всё выглядело иначе под влиянием его личности. Я в своей жизни знавал многих императоров, королей, президентов и премьер-министров, и он всех превосходил ясностью ума и достоинствами государственного деятеля. Ничего удивительного, что кайзер Вильгельм ненавидел его.

Простота его манер и мягкая доброта, с которой он общался с самым мелким гостиничным служащим, была совершенно естественной и ничуть не походила на выпученную фамильярность мультимиллионеров и политиков. Ему не было нужды говорить себе: “Дай-ка я скажу пару фраз младшему носильщику, чтобы он на всю жизнь запомнил мою милостивую благосклонность”. Он действительно симпатизировал этому парнишке, как он симпатизировал всем, кто собственным трудом зарабатывал себе на жизнь.

Я никогда не завидовал силе и мощи Британской империи, её богатству и месту под солнцем, но я всегда завидовал масштабу её правителей. Королева Виктория, король Эдуард VII, Георг V и нынешний принц Уэльский — в какой ещё стране могли родиться на протяжении четырёх поколений такие монархи?!»

Увы, мемуары нашего героя во многом являются лишь ширмой для прикрытия истинных событий. Шарм короля, его остроумие и игра в гольф были совсем не главными в его отношениях с русским великим князем. Начну с того, что Берти был такой же «плейбой», как и Сандро. Имея законную семью, он обзаводился и «параллельными» супругами. В 1877 г. он вступил почти в официальную связь с Лилли Лэнгтри, а через двадцать лет сменил её на Алису Кеннель, которая была на 27 лет моложе Берти. Обе красотки имели законных мужей, но одного интересовало лишь виски, а другого — деньги. Кроме того, у Берти были десятки мимолётных романов. Отметим, что пуританская страна вполне лояльно относилась к ловеласу, когда он был принцем Уэльским и когда стал королём. Кстати, в старой доброй Англии такое поведение монарха было нормой и ранее.