Александр Широкорад - Несостоявшийся император. Александр Михайлович

28 мая (10 июня) 1908 г. в Ревель прибыла королевская яхта «Виктория и Альберт» в сопровождении внушительной британской эскадры. После салюта от борта яхты отвалил баркас, на котором находилась королевская чета — Эдуард VII и Александра Датская. На борту яхты «Полярная Звезда» их приветствовали Николай II и Александра Фёдоровна. Зная пристрастие русского императора к униформам и различным регалиям, Берти произвёл Ники в чин адмирала британского флота. Царю преподнесли красивый мундир и морскую саблю образца 1827 г., чем несказанно порадовали нашего самодержца. В ходе королевского визита было на высшем уровне согласовано создание Антанты — союза, направленного против Германии.

Надо ли говорить, что в мемуарах Александра Михайловича нет ни слова о дипломатической активности дяди Берти. Наоборот, в 1907-1908 гг. великий князь старательно пытается доказать, что он вне политики, причём, чем больше он это делает, тем меньше ему верится: «Императрица Мария Фёдоровна тоже решила посетить Барриц. Она приехала в отдельном поезде в сопровождении фрейлины Озеровой и князя Шервашидзе, и её приезд стал ещё одним большим событием для Биаррица.

Императрица поселяется в тех же комнатах “Отель де Палэ”, откуда только что выехал король Эдуард. Она радуется, что она с нами, ей нравятся наши друзья и наш образ жизни.

Я заказываю большой автомобиль фирме “Делоннэ-Бельвиль” в соответствии с размерами нашей семьи: восемь мест внутри и два около шофёра. Я сам управляю им, так как хорошо знаю местность.

Наступает май, лучшее время года в Биаррице. Ещё не жарко, масса цветов, поспевают ягоды, но мы должны уезжать.

Мы двигаемся в путь вместе с императрицей. Происходит несколько официальных встреч по дороге. Близ Парижа императрицу приветствует французский президент А. Фальер, и наконец мы is России — в Гатчине.

Здесь в конце июня 11907 г.] рождается Василий, наше седьмое дитя. Он так слаб, что доктора боятся, что он не выживет, и приходится срочно вызывать священника, чтобы окрестить новорождённого, на этот раз без всякой торжественности. Но Василий, однако, обманул мрачные прогнозы докторов: он женился недавно в Нью-Йорке на княжне Голицыной.

Чтобы сохранить лицо, я остаюсь в России до начала осени.

После Гатчины мы живём в Петергофе, затем в Крыму. Я бываю повсюду, делаю визиты и исполняю свои обязанности. Ники и его министры рассказывают мне о серьёзности политического положения. Вторая Дума состоит из открытых бунтовщиков, которые призывают страну к восстанию.

Ники вынужден отправить их по домам и назначить новые выборы, второй раз за одиннадцать месяцев. Люди хвалят твёрдость Столыпина. “Он чудесный, не правда ли?” — спрашивают меня на каждом углу. “Да”, — отвечаю я механически. Меня совершенно не интересует ни их новый премьер-министр, ни вся эта заваруха. Все мои мысли — в Биаррице. Теперь я её люблю. Я гулял по паркам Ай-Тодора, прикидывая, понравились бы ей климат и природа Крыма.

— Уже уезжаете? — спрашивали меня друзья. Да будь у меня развязаны руки, они бы меня вообще тут не увидели!»

Возникает риторический вопрос, а зачем Александр Михайлович летом 1907 г. отправился в Россию? Чтобы проводить любимую тёщу? Чтобы «сохранить лицо»? Нет, причины эти явно неуважительные для человека, у которого «все мысли в Биаррице». Во второй половине 1907 г. Александр Михайлович в очередной раз пытается занять сильную позицию у трона и в очередной раз терпит фиаско. Ему лишь удаётся комбинация с созданием Антанты, благо, этого хотели и Лондон, и Париж, масонские ложи по эту и ту стороны границы, новый министр иностранных дел Извольский и др. Однако премьер Столыпин не захотел делить свою власть с Александром Михайловичем. Столь же решительно были настроены и адмиралы, они принципиально были против возвращения великого князя во флот. Забегая вперёд, скажу, что 22 июня 1909 г. Ники сделал подарок Сандро и произвёл его в вице-адмиралы с назначением генерал-адъютантом Его Императорского Величества. Но, увы, и тогда великий князь не получит никакой должности в военно-морском флоте, ему никогда больше не дадут под командование далее портового буксира.

Люди, подобные Александру Михайловичу, могут быть востребованы лишь в критические моменты истории, когда нужен лидер с радикальной программой, готовый осуществить её любой ценой. Сандро упустил момент в 1905 г., и сейчас он никому не был нужен в России. Ему оставалось вновь отправиться «за бугор».

«Проведя лето в Крыму, мы уходим с императрицей на “Полярной звезде” в непродолжительное плавание, посещаем Норвегию, Данию, а затем я с Ксенией еду в Баден-Баден, чтобы навестить отца. Мы находим его в хорошем виде. Он немного может ходить, и голова его свежа. Он счастлив нашему приезду, особенно Ксении, которую так обожает.

Отец хочет вернуться на зиму на Французскую Ривьеру. Мы все отправляемся туда. Отец по полезной дороге, мы в автомобиле через Швейцарию. Моя сестра Анастасия (герцогиня Мекленбург-Шверинская) и брат мой Михаил, находившийся “в изгнании”, встречают нас в Каннах. Анастасия поразительно красива — её появление в обществе вызывает повсюду восхищение. Михаил живёт со своей морганатической женой и двумя дочерьми (теперь леди Милфорд-Хейвен и леди Зия Вернер) на вилле “Казбек”, которая является штаб-квартирой их бесчисленных друзей. В Каннах, как и в Биаррице, идёт лёгкая, беспечная жизнь, в которую я окунаюсь с головой, хотя ещё два года назад такое времяпрепровождение меня бы взбесило. Предвкушение встречи с любимой женщиной полностью изменило мой характер. Никакой работы, никаких обязанностей, только гольф, развлечения и поездки в Монте-Карло, где Анастасия играет с большим азартом. После Канн идёт Венеция, затем Рим.

Мы нагрянули в “Гранд-отель” в Риме всей семьёй, и администрация отеля не хотела верить тому, что все эти мужчины, дамы, дети, няньки в формах и без оных, прислуга, воспитатели и т. п. принадлежат к одной и той же семье русского великого князя. Если бы нашёлся ещё один такой великий князь, администрации пришлось бы строить второй отель.

Моя подруга держит слово и приезжает в Рим точно в тот день, как мы договорились несколько месяцев назад. В нашей программе — поездка в Венецию, классический город всех любовников. Кто не влюблён, пусть едет во Флоренцию, где его одиночество будет гармонично соответствовать вечноморосящему дождю. Но я-то был влюблён! Мы оба хорошо знали Венецию — моё первое знакомство с этим романтическим городом состоялось ещё в 1872 году. Мы бродили по дворцам любвеобильных средневековых герцогов, как будто мы потеряли и нашли друг друга ещё несколько веков назад.

“Увидимся снова в Биаррице. И скоро!”