Алексей Шишов - Фельдмаршальский жезл. Николай Николаевич

В капитулировавшем Никополе действительно нашлось немало дел для наведения внутреннего спокойствия. Немалую часть горожан составляли турки, настроенные на удивление воинственно. Один из участников «никопольского дела» вспоминал в мемуарах:

«...Население выказывало явную враждебность, так что в первый день после сдачи в дома входить было опасно: старухи бросались с кинжалами, и было несколько случаев стрельбы из окон».

...Никопольский разгром, ставший большим успехом русского оружия, вызвал подлинное смятение умов в Стамбуле. Разгневанный султан Абдул-Гамид, как обычно, пошёл в таком случае на «суровые меры», в одночасье найдя виновных. Главнокомандующий в Болгарии Абдул-Керим-паша, его начальник штаба и комендант Рущука были сняты со своих постов и преданы суду. Был уволен военный министр. Перетряске подвергся и высший командный состав войск, который уже скрестил оружие с русскими.

Абдул-Гамид новым главнокомандующим своих войск на Дунайском театре назначил Мехмета Али-пашу, который отличился в войне против Черногории, командуя там одним из трёх корпусов. Он был не османом, то есть турком, а немцем. Имя султанского полководца было Карл Детруа.

Султан возлагал на профессионального наёмника из германской военной элиты большие надежды. Абдул-Гамид лично объявил Мехмет Али-паше о высоком назначении. И сразу пояснил, какие надежды возлагает на него Блистательная Порта:

— Твой предшественник Абдул-Керим-паша не смог оправдать моего доверия. Теперь он под судом и думает о спасении своей жалкой жизни. Ты уже знаешь об этом.

— Да, ваше величество. Великий визирь мне о том сказал.

— Прекрасно. Надо знать, чем карается дурная служба хвастливого человека, собиравшегося неверных утопить в дунайских водах. Тебе же придётся решать иные задачи.

— Я весь внимание, ваше величество.

— Русская армия уже на земле болгарского вилайета. Никополь пал. Но у нас есть большой успех, который перекрывает первые неудачи на Дунае.

— Осмелюсь спросить, о чём идёт речь?

— Видинский паша Осман обманул русских и привёл лучшую часть своих войск в Плевну. Местонахождение её тебе известно, Мехмет Али-паша?

— Да, ваше величество.

— У Осман-паши сегодня в Плевне 16 тысяч войск и 58 орудий. Но это только пока. Я приказал ему, насколько это будет возможно, превратить Плевну в сильную крепость. Сегодня он донёс мне, что энергично готовится к обороне крепости, которая в войне должна заменить нам утерянные Никополь и Систово. И не только их.

— Позвольте спросить, Осман-паша получил приказ готовить крепость на целую армию? Или только на корпус?

— На армию. Плевенская крепость должна поразить русских одним своим видом, одним своим размером. Укреплений там пока мало. Но готовы окопы к северо-востоку, между селениями Буковлек и Гривица.

— Позволю заметить, ваше величество, в одних окопах Осман-паше будет сложно держать осаду.

— Я приказал построить крепость, пока русский царь мешкает. Паша донёс, что началось строительство редутов. На земляные работы согнаны местные болгары и посланы тысячи солдат. Работа кипит.

— Насколько я знаю, у Осман-паши есть при штабе несколько толковых фортификаторов, моих соотечественников. У Германии, смею заверить, хорошие традиции строительства крепостей.

— На это моя надежда. Но я вызвал тебя к себе во дворец не для того, чтобы порадовать вестью об успехе Осман-паши.

— Я весь внимание, ваше величество.

— Вот тебе мой фирман. В нём говорится, что полководец Мехмет Али-паша назначается главнокомандующим в Болгарии. И что ему подчиняются там все войска и он получает на войне исключительные права.

— Для меня это большая честь, ваше величество. И я клянусь, что её оправдаю.

— Твоя наипервейшая задача, Али-паша, выгнать русских из Балканских гор. Не дать болгарам вновь взяться там за оружие, как было год тому назад. Русские главными силами вцепятся в Плевенскую крепость, но Осман-паша мудр. Он не будет размахивать белым флагом, как командующий Никополя. А ты тем временем собери в кулак всю армию и отбрось войско России обратно за Дунай. Это главная задача.

— А дальше, ваше величество, куда мне наступать?

— Надо будет очистить от русских земли валахов и молдаван, забывших, что они платят нам дань. Дальше Прута идти тебе не придётся: Европа не захочет, чтобы мы отвоевали у России причерноморские земли, которые её императоры называют Таврией.

— Мне всё ясно, ваше величество. Сегодня ваша надежда на сидящего в Плевне Осман-пашу. Завтра — на меня.

— Да. Ты всё правильно понял. И постарайся воспользоваться ошибками великого князя неверных, младшего брата их царя. Он распыляет свои силы.

В те дни, когда султан Абдул-Гамид наращивал свои силы на болгарской земле, когда русские войска уже вошли в Балканские горы, император Александр II получил новое обращение южных славян. Беженцы из Боснии, Старой Сербии и Герцеговины, оказавшиеся по злой воле судьбы в Ужицком округе Сербского княжества, благодарили русского царя за оказанную помощь и просили его о дальнейшей поддержке. В обращении говорилось:

«...В неравной тяжёлой борьбе с врагами креста и свободы мы все потеряли и пришли в пределы Сербии и Черногории печальными изгнанниками, почти нагие, голодные, больные, убитые телом и духом. В эту тяжкую годину испытаний мы, как и всегда прежде, надеялись после Бога только на тебя, великий царь славянский, и надежда эта не обманула нас!

Ты, как отец, не бросил нас: своим отеческим любящим оком ты увидел наши страдания ещё прежде, чем достигла до тебя просьба о помощи. Чрез твой благотворительный комитет уже полгода ты кормишь голодных, одеваешь нагих и лечишь больных, и мы, несчастные беглецы Боснии, Старой Сербии и Герцеговины, благодарим тебя как любимого отца, за твою материальную нам помощь, спасшую нас от голодной смерти.

Но за то, что ты, великий царь ста миллионов наших братий, не забыл нас, бедных изгнанников из родной земли, за эту нравственную помощь, влившую бодрость и надежду в сердца наши и всего нашего народа, — один Господь Бог вознаградит тебя!

Не оставь нас и впредь своим всемилостивым вниманием, а мы как послушные и любящие дети вручаем с полным доверием судьбу свою в твои руки и возносим горячие молитвы всемогущему Богу, да пошлёт он успех твоему победоносному оружию.

От имени беглецов Боснии, Старой Сербии и Герцеговины подписываемся уполномоченными ими

Воевода Жарко Лешевич

Воевода Мих. Лубибратич».

Александр II, отправив копию обращения в столицу, познакомил с ним великого князя:

— Это наши праведные заботы. Боснийцы с герцеговинцами, да и Старая Сербия, оружия не сложили. Называют меня великим царём славянским и ждут победной помощи в этой войне.