Таисия Наполова - Наталья Кирилловна. Царица-мачеха

— Или спятила баба? Ей и сорока годов нет... Что за немощи у неё объявились?

— Не сказывала...

— Загордилась боярыня. Передай ей, чтоб не смела являться пред моими очами...

Царь отвернулся от Урусова, словно князь тоже был в чём-то виноват. И тот подумал: не вменили бы ему в вину родство с «ослушницей». Он был женат на сестре Феодосии Морозовой. Доселе это родство почиталось честью, ибо Морозовы приходились роднёй самому царю.

Стараясь сдержать гнев, Алексей обратился к почётной свахе княгине Одоевской:

— Княгиня Анна Михайловна, тебе челом бьём, займи первое место при наречённой царевне Наталье, нареки её.

Одоевская отвесила низкий поклон царю, благодаря за честь, затем заняла пустовавшее место и нарекла Наталью. И тотчас же посажёный отец и сват древними образами в дорогих ризах благословили жениха и невесту.

Начались поздравления, и поднимались чары за здравие обручённых. Алексей дал знак семье Нарышкиных, и вперёд выступили отец и мать Натальи, её братья, дядя и сёстры.

Все наблюдали, как понемногу исчезало с лица царя хмурое выражение, как теплел его взгляд, обращённый к родственникам невесты. Чувствовалось, с какой охотой обратился он к ним:

— Изволил я себе взять для законного брака царевну наречённую, Кириллову дочь Наталью, из вашего роду Нарышкиных. Вы бы мне и царице нашей верою и правдою служили. Для того и быть вам близко при наших царских особах.

Он видел, как слёзы радости текли по лицу Натальи, как весело обнималась она с каждым из родичей, между тем как присутствующие были заняты мыслями, далеко не весёлыми: «А ведь править нами отныне Нарышкиным...» На памяти у многих был недавний случай, о котором рассказывали очевидцы. Брат Натальи, пьянствуя в Немецкой слободе, похвалялся: «Как станет моя сестра царицей, пойду в кремлёвские палаты и примерю на себя царский венец». Чего доброго...

Царь тем временем объявил:

— Теперь и в храм Божий пора.

Он поднялся с бархатной подушки, за ним встала и царевна Наталья. Она казалась утомлённой. Накануне сваха-боярыня, сняв с неё девичий венок, сильно укрутила косу. Голову стянуло, словно обручем. Она видела, как поднялся со своего места духовник царя, и тотчас же встали с лавок все сидевшие за столами. Протопоп начал громко читать «Отче наш». «Скорее бы уже», — думала Наталья. Тем часом посажёные отцы и матери благословляли её и царя иконами в золотых окладах. Она посмотрела на Алексея, словно торопила время. Он по-своему понял её взгляд, взял за правую руку и повёл в церковь. Духовник шёл впереди и кропил святой водой все переходы. По Москве разливался колокольный звон. Во всех церквах звонили все колокола. Духовные лица молили Бога о здоровье царя и царевны и их счастливом бракосочетании.

Торжественное шествие, именуемое свадебным поездом, приблизилось к церкви, где служил духовник царя и где должно было совершаться венчание. Наталья не заметила, как очутилась близ алтаря. Алексея держал под руку дружка, Наталью — сваха. Началось венчание по чину. Сваха сняла с невесты фату, протопоп возложил на царя и царицу церковные венцы. Как только окончилось венчание, протопоп поднёс им французского вина — оба пили из одного сосуда, — а затем, сняв с них венцы, возложил на царя корону.

Начались наставления. Протопоп поучал, как жить супругам:

— Жене у мужа быть в послушании. Друг на друга не гневатись. Разве ради вины мужу поучати жену, понеже муж и жена яко глава на церкви. И жили бы в чистоте и в богобоязни. И все посты постились и господские праздники. И к церкви Божией приходили бы, и подаяние давали, и с отцом духовным советовались.

Протопоп взял царицу за руку и велел учинить целование. После поздравлений с венчанием царь и царица и весь свадебный чин двинулись из церкви, благословляемые крестом. И снова по Москве разливался колокольный звон. Совершив положенные обряды, все направились к праздничным столам: сначала царь с царицей, затем вся родня с боярами и боярынями.

Наталья едва прикасалась к яствам и лишь при виде жареного лебедя немного оживилась, попробовала поданный ей на блюде кусочек. У Матвеева такой еды не подавали, поэтому Наталья ела лебедя нехотя, с заведомым предубеждением.

Следивший за нею Алексей почувствовал её утомление и после третьего блюда поднялся из-за стола. Тут же встали царица и все остальные.

Родители царицы и ближники из бояр проводили новобрачных до опочивальни, сами же вернулись к столам, чтобы продолжать пиршество. Все знали, что сон новобрачных под надёжной охраной. Около палаты царя с царицей всю ночь ездит конюший, «выня меч наголо», и никто не подходит к нему близко. Всякому известно, как легко поплатиться за это головой.

А тем временем родители и тысяцкий постоянно посылают к новобрачным и спрашивают их о здоровье, так что спать им не приходится. Успокаиваются только после того, как дружка получает ответ: «В добром здоровье и доброе меж ими учинилось». Получив приглашение — всему свадебному чину быть назавтра к царю, — новобрачных оставляют в покое.

И на второй день тот же свадебный обычай. Так же было и на третий день, лишь стол наряжали особый, «княгинин».

А веселье разливается не только в царском дворце, но и по всей Москве. Играют в трубы и в свирели, бьют в литавры. Зима была лютой, и оттого на дворах жгли дрова. Тем же обычаем праздновали царскую свадьбу и городовые посадские люди.

Но самое утомительное для Натальи время началось, когда вместе с царём она поехала по московским монастырям, следовали молебны и кормления чернецов. Особую милостыню давали игуменам и архимандритам — по двадцать или по десять рублей. В те же дни царь с царицей ходили по богадельням и по тюрьмам, подавали милостыню нищим и убогим людям. И многих они освободили из тюрем на волю, остались лишь убийцы да злодеи.

И как же устала Наталья за все эти дни! Если прежде она с нетерпением ждала того часа, когда станет царицей, то теперь ей хотелось одного: хоть на денёк вернуться в дом Матвеева. И такая тоска подступала к сердцу, что пешком ушла бы к Сергеичу. Не видеть бы сонных глаз царя и его толстого брюха! Ей казалось, что у неё не будет радостных дней, её одолевали страхи неведомо перед чем.

А тут ещё до неё дошли слухи, что, когда конюший ночью с мечом наголо стерёг их царскую опочивальню, из-за Москвы-реки доносился волчий вой. Дурная примета...

Но время шло, и Наталья понемногу осваивалась со своим новым положением. И появилось не то душевное спокойствие, не то безразличие. В душе всё улеглось. И мысли шли спокойные. Значит, Богу было угодно, чтобы царь взял её в супруги. Не боярышню, не княжну, а девицу незнатного происхождения. Как такое могло бы случиться без Божьей воли? И кто ещё поднимался до высоты царства из нищей глубинки?