Мишель Зевако - Борджиа

Пришлось Санцио и Макиавелли отступиться. Они простились очень тепло. И сотни раз обменивались обещаниями, но окончательно простились только после того, как Рагастен уверил друзей в том, что он сам вскоре приедет во Флоренцию.

Повозка под управлением Макиавелли тронулась. Розита и Рафаэль, высунувшись из-за портьер, обменивались последними приветами с застывшим посреди дороги шевалье… Потом дорога резко повернула, и Рагастен остался один.

Тогда он обратился к Спадакаппе:

– Слушай, я не хочу обманывать тебя. Кампания, которую я начинаю, будет богата неожиданными тычками судьбы, предупреждаю тебя…

– С вами, синьор шевалье, я ничего не боюсь. А вы, никак, хотите сражаться?..

– Да, Спадакаппа. Это тебе подходит?

– Подходит, синьор. Вот только разрешите задать вам вопрос?

– Один? Разрешаю.

– До сих пор вы только и делали, что сражались: с толпой простолюдинов, с папскими сбирами, с такими могущественными синьорами, как Чезаре Борджиа, с самим папой!.. С кем же на этот раз вы намерены биться?

– С целой армией! – просто ответил Рагастен.

В течение нескольких дней Рагастен в растерянности блуждал по горам; разные мысли навещали его: он то намеревался вернуться во Францию, то хотел отправиться во Флоренцию… Между тем, как ни капризны были повороты его бесцельного бродяжничества, судьба неуклонно приближала его к городку Монтефорте. И так случилось, что на пятидесятый день своих скитаний Рагастен оказался всего в двух суточных переходах от Монтефорте.

В тот момент, когда шевалье сделал это судьбоносное для себя открытие, он оказался в бедной гостинице одной заброшенной деревушки, куда он прибыл всего два часа назад. Он сидел за бутылкой крепкого вина, которую охлаждал в ведре холодной воды, что приносили прямо из колодца. Правда, это свидание с бутылкой проходило у Рагастена у густо обвитой плющом беседки, что находилась в саду, подступавшем почти к самой гостинице, так что между беседкой и стеной захудалой гостиницы оставался только узкий проход.

Упомянутую стену прорезало окно на уровне нижнего этажа. Окно выходило на маленькую комнату, хорошо защищенную беседкой от солнечного жара и нескромного взгляда. Собравшиеся в комнате несколько человек говорили между собой. И все, что они говорили, Рагастен мог услышать.

Несколько слов, произнесенных чуть громче, заставили Рагастена насторожиться. С того момента он не пропускал ни одного слова, сказанного в маленькой комнате. Их разговор вызывал у Рагастена живейший интерес. Он даже встал и подошел как можно ближе к стене зелени. Он напрягал слух, глаза его сверкали. Когда же привлекший его внимание разговор подошел, по его мнению, к концу, Рагастен осторожно наклонился и подал знак мужчине, чистившему во дворе конскую упряжь. Тот подбежал.

– Спадакаппа, – шепнул ему на ухо Рагастен, – видишь эту комнатку, не так ли? Дверь ее выходит в коридор, пересекающий гостиницу. Встань перед ней и не шевелись…

– Хорошо… Иду…

– Подожди!.. Возьми с собой шпагу. Если дверь откроется и кто-нибудь захочет выйти…

– Надо, чтобы он наткнулся на стальное острие?

– Верно… Ты всё отлично понимаешь!

Рагастен несколько мгновений подождал. Потом, когда он посчитал, что Спадакаппа занял свой пост, покинул беседку и вошел в узкий проход, о котором мы сообщали, подкрался к окну и запрыгнул в комнату, сказав при этом самым шутливым тоном, на какой только был способен:

– Здравствуйте, синьоры!.. Рад вас встретить здесь!..

На улицах городка Монтефорте в один прекрасный летний вечер царило большое оживление. Простолюдины и солдаты в большом количестве стремились на главную площадь, в глубине которой возвышался дворец графов Альма в элегантном флорентийском архитектурном стиле.

Фасад дворца был расцвечен огнями. Большой парадный зал вместил толпу господ в военных одеждах. Среди них находились все те персонажи, кого мы видели в римских катакомбах. В глубине зала возвышался графский трон, пока незанятый. Все с нетерпением ожидали прибытия графа Альмы и его дочери Беатриче.

Группа из пяти или шести молодых людей в нескольких шагах от трона окружали красивого старика с белой бородой: князя Манфреди, который, несмотря на свои семьдесят два года, первым отозвался на призыв графа Альмы… Вот-вот, как ожидалось, должна начаться война.

Граф Альма волей-неволей стал душой обширного заговора, объединившего всех тех, у кого Чезаре отнял владения. В этом собрании должны были договориться о мерах, которые следует принять.

Прибывший после полудня шпион принес новость, что Чезаре только что покинул Рим во главе пятнадцатитысячного войска, состоявшего как из пехотинцев, так и из конников. Кроме того, он вез с собой десять полевых кулеврин [24] Кулеврина – наиболее длинное артиллерийское орудие различного калибра, применявшееся в XV–XVII вв., стрелявшее каменными или железными ядрами. Первоначально было переносным (калибром до 22 мм и весом до 28 кг). Впоследствии создавались различные варианты кулеврин. В качестве примера приведем так называемую малую кулеврину: длина – около 3,5 м, вес – 1800 кг, диаметр ядра – 50–80 мм, вес ядра – 6,6 кг, дальность полета снаряда – от 320 м. и восемь бомбард [25] Бомбарда – крупнокалиберное огнестрельное орудие, распространенное в XIV–XVI вв. В конце этого исторического отрезка диаметр ствола мог превышать 500 мм, вес пушки превышать 15 т, вес ядра – свыше 320 кг, дальность стрельбы составляла 400–700 м. , способных стрелять крупными каменными ядрами на расстоянии более двухсот шагов.

Приближалось время, когда граф Альма должен был занять место на троне и открыть совещание. В зале слышалось тихое гудение голосов. В группе, окружавшей Манфреди, кто-то громко сказал:

– Граф Альма считает себя нашим главным военачальником; по-моему, это излишняя честь для него… Возможно, ему стоило бы взять под свое командование полк из армии Чезаре.

Эти слова, передающие беспокойство и обвинения многих вождей, вызвали ледяное молчание. И в этот момент дверь, находившаяся возле трона, резко открылась. Все взгляды обратились в эту сторону. Беатриче была одна!

В толпе наступило минутное оцепенение. Что же делает граф Альма?.. Это оцепенение вскоре сменилось любопытством, когда Беатриче решительно направилась к графскому трону и встала возле него… В зале воцарилась полная тишина.

Беатриче, стройная, одетая в длинное платье из серого бархата, окинула взглядом ассамблею.

– Синьоры, – сказала она недрогнувшим голосом, – у меня для вас очень неприятная новость: граф Альма исчез из Монтефорте.