Фридрих Герштеккер - Маленький золотоискатель

– Не думаю, – отвечал тот, – его тошнит, он стонет, бедный, так что на него больно смотреть. Я хотел было сходить к вам еще полчаса назад, но он никак на это не соглашался, говорил, что ему и без того скоро станет легче. Однако ему все хуже, он лежит в палатке на животе, весь в холодном поту, и повторяет, что его отравили и он скоро умрет.

– Но где же он взял этот яд? – спросил старик, сохраняя серьезное выражение лица.

– Да кто ж его знает, – ответил гость, по произношению которого легко было определить, что он тоже ирландец. – Разве что съел какую-нибудь ядовитую ягоду. Не согласитесь ли вы пойти со мной? Может быть, вы сможете помочь этому бедняге. Мы с удовольствием заплатим за ваши труды. В Калифорнии не принято делать что-либо даром, в том числе и лечить.

– Придет время, сочтемся, – усмехнулся старик, – я готов посмотреть вашего больного, но не уверен, что смогу ему помочь. Не сделал ли он сам чего-нибудь такого, что могло бы стать причиной его страданий?

– Не знаю, вроде ничего. Хотя, кто ж его знает? Он сам не слишком-то охотно об этом говорит.

– Ну что ж, посмотрим, – сказал Фолс. – Ты, Джордж, пойдешь с нами. Я возьму с собой кое-какие средства, которые, возможно, ему помогут.

Положив в карман несколько пузырьков, он подмигнул Джорджу и последовал за провожатым к палатке, отстоявшей от них всего шагов на двести.

Там они нашли того именно человека, которого старик видел два часа назад невдалеке от своей палатки, причем совершенно здоровым. Теперь он лежал ничком, стонал и даже плакал. Увидев старика, больной хотел ему что-то сказать, но после минутного колебания отвернулся и продолжал жаловаться на нестерпимую боль.

Его товарищи окружили старика и умоляли помочь, ведь настоящего доктора не найти по всей округе. Однако никто не мог сказать, откуда взялась эта отрава. Больной тоже упорно отказывался отвечать.

– Он, должно быть, случайно взял в рот что-то ядовитое, – предположил один из ирландцев.

– Но где? У меня, например, есть в палатке разного рода яды, в том числе и такие, что если через час не примешь противоядие, то ты точно покойник. Но он до них никак не мог добраться, а у кого еще тут могут быть подобные зелья?

– Как! У вас в палатке есть яд? – спросил другой. – Зачем же он вам нужен?

– Для втираний, – спокойно ответил старик. – Очень помогает от ревматизма. Мне кажется, что ваш больной просто объелся. Дайте ему проспаться, и завтра он, скорее всего, будет здоров.

С этими словами Фолс направился к выходу. Но тут больной вдруг приподнялся. Он был бледен как мертвец, его глаза глубоко ввалились, а на лице выступил холодный пот.

– Мистер! – прошептал он вслед старику. – Пожалуйста, могу ли я… Могу ли я переговорить с вами… наедине?

– Почему бы и нет, друг мой! Давайте выйдем на свежий воздух.

Больной с трудом поднялся на ноги и, опираясь на руку старика, вышел из палатки. Тут он в изнеможении упал под ближайшим деревом. Разговор их продолжался всего несколько минут. Затем «доктор Фолс» велел подать воды, достал из кармана порошок, всыпал его в кружку и дал выпить больному.

– Да, дружок, – говорил он, пока ирландец с жадностью глотал питье, – мы ведь чуть не опоздали! Сначала вам будет еще хуже, но потом вас как следует вырвет, и все пройдет. Вечером я зайду посмотреть, как ваши дела.

Старик вернулся в палатку и успокоил присутствующих, которые все это время строили догадки, о чем они там шептались наедине, а потом вместе с Джорджем отправился домой.

– Так что же, он в самом деле пил ваше виски? – спросил мальчик.

– Разумеется. Но он бы в этом никогда не сознался, если бы я не напугал его сильнодействующим ядом. Он меня умолял ради всего святого ничего не говорить его товарищам. Я это ему обещал, потому что бедняга и так достаточно наказан.

– Бедный! Он, наверное, слишком много выпил?

– Наоборот, слишком мало. Потому-то лекарство и не подействовало, а только измучило его. Теперь я ему дал изрядную дозу, и это поставит его на ноги.

И действительно, так и случилось. Когда старик, которого теперь называли не иначе как доктором, зашел вечером к больному, то застал его крепко спящим под толстым одеялом. На следующее утро ирландец уже был на ногах. И с тех пор при встрече со стариком он прятал глаза и больше ни разу не показывался поблизости от его палатки.

На следующее утро похоронили рудокопа, которого накануне засыпало землей. Лишь только закончились похороны, никто больше о нем и не вспоминал, за исключением разве что тех, кто жил с ним в одной палатке.

Наши друзья продолжали свою работу. Нельзя сказать, что дела шли плохо, но большой прибыли их труды не приносили. Тем не менее на жизнь им хватало, и даже удавалось немного откладывать.

Старик периодически, пользуясь оказиями, справлялся в ближайшем городке, нет ли для них писем, но, к сожалению, безуспешно.

Однажды в долине показался какой-то новый старатель. Он нес на плечах мотыгу, лопату и прочие инструменты, а также шерстяное одеяло. Джордж сразу узнал его.

– Это тот самый человек, – сказал он старику, – которого я просил помочь моим родителям. Но он потребовал денег, которых я не мог ему дать.

– Так это он! – отозвался старик, пристально рассматривая пришельца. – Но ты, кажется, говорил, что у него есть лошади, повозка, а еще и семейство.

– Они, возможно, где-нибудь неподалеку, а он просто пошел вперед.

Подойдя поближе, человек удивленно покачал головой и сказал:

– Здравствуй, Джордж, – он тоже узнал мальчика. – Как ты сюда попал? Ты уже моешь золото? А как твой старик, выбрался из снегов?

– Этого не знает никто, – холодно ответил Джордж. – Когда вы, мистер Гослинг, отказали мне в помощи, я вынужден был искать ее у других. Я потерял много времени и не нашел родителей там, где их оставил.

– Вот как! – сказал Гослинг, не обращая внимания на колкий намек мальчика. – Ничего, ты их еще найдешь. Вообще-то здесь, в Калифорнии, каждый должен думать о себе. Если что найдешь, то не нужно делиться с другими. Если же ничего не найдешь, то до этого тоже никому нет дела. А кстати, знаешь, в тот день, когда мы с тобой встретились, со мной приключилось чертовское несчастье, – продолжал он, сопровождая свою речь отборными проклятьями. – Как вспомню, так меня всего просто передергивает! По мне, так пропади она пропадом, вся эта Калифорния!

– Уж не случилось ли чего с вашим семейством? – с участием спросил Джордж, припомнив Дженни – милую, добрую девушку, которая с удовольствием помогла бы ему, но не смела перечить отцу.

– С семейством? Нет, – проворчал Гослинг, – но, с другой стороны, в сущности, то же самое. Когда я проехал долину и начал подниматься по крутому склону, моя повозка опрокинулась и полетела в реку со всем моим имуществом. Черт побери, как же я был взбешен! У меня прямо дыхание перехватило. Я ругался на чем свет стоит!