Анри Кок - Последние из Валуа

– Это безумие, согласен, но эта негритяночка мне так приглянулась, что вы хотите!..

– Что ж, возьмем и ее с собой, вашу негритяночку! Не волнуйтесь, будет у вас негритяночка!.. И полные бриллиантов карманы!..

– Бриллиантов!..

– Тсс!

Пройдя Пре-о-Клер, Сент-Эгрев и Ла Кош в этот момент шли вдоль строений Сен-Жерменского аббатства, со стороны церкви.

Вокруг них, в тени, отбрасываемой зданием, казалось, было совершенно безлюдно, однако шевалье, вытащив из кармана свисток из слоновой кости, дважды пронзительно свистнул.

Выскочив непонятно откуда, на второй призыв появились Барбеко и четыре аргулета.

– Завтра, в полдень, у меня, Барбеко, – сказал командир Остатков дьявола своему заместителю.

– Хорошо, господин шевалье. Не сочтите за бестактность, но неужто что-то наклевывается?

– Да, мой друг; наклевывается, и клевать будет уже завтра. Доброй ночи.

– Сообразительный парень, этот Барбеко! – сказал Ла Кош Сент-Эгреву, как только аргулеты остались позади. – Как выражается, вместо того, чтобы просто сказать то, что хочет сказать! Наклевывается !.. Это ж надо так придумать!.. Но, раз уж клевать у нас будет только завтра, то сегодня мы…

– Идем спать, капитан.

– Ха-ха!.. На улицу Шартрон?

– Нет уж, ко мне, на улицу Кокатрис. Вы слишком охочи до прекрасного пола, мой дорогой; вас нужно оградить от его соблазнов. Особенно накануне серьезного дела. Сегодня ты хорошенько выспишься, Ла Кош, а завтра, на свежую голову, мы вместе разработаем наш план битвы…

– Битвы? – Ла Кош высморкался. – Так будет битва?

– Кто знает… – ответил Сент-Эгрев. – Но готовым нужно быть ко всякому.

– И все равно, – вздохнул капитан, – так как негритяночка мне сегодня не досталась, я бы с удовольствием позабавился и с белой!.. Ну да ладно!.. Раз уж на кону столько бриллиантов, то можно и подождать!

Честный буржуа с улицы Монмартр или с Кошачьей площади, задержавшийся где-нибудь вдали от дома, доведись ему возвращаться в родные пенаты поздним вечером 1 июля 1571 года, а точнее, между одиннадцатью часами и полуночью, через улицу Платрери, определенно пожалел бы о том, что ему пришла в голову подобная мысль… Так как в этот самый час, на этой самой улице происходили странные вещи.

Едва пробило одиннадцать, с дюжину человек, внезапно высыпавших один за другим на вышеуказанную улицу с обоих ее концов, рассеялись по всей ее длине, крадучись вдоль стен строений.

Вслед за ними появилась троица всадников, которые вели за собой двух взнузданных скакунов, седланных для дам. Всадники эти остановились у стены дома д'Аджасета, в условленном месте – там, где над стеной возвышалась терраса.

Ночь была темной, небо облачным, но, словно указывая всадникам дорогу, сквозь листву садовых деревьев пробился свет – к слову, весьма тусклый, – исходивший от потайного фонаря. То была Бегари, которая держала этот фонарь. Стоя на террасе, негритянка нависла над стеной, у подножия которой остановились Сент-Эгрев, Ла Кош и Барбеко – именно они были этим тремя всадниками.

– Госпоса оставаться в спальня, где здать сеньоры, – сказала она. – Ничто не бояться!.. Маркиз Альбрисси и севалье Базаччо приходить утро. Охрана спать.

– Отлично! – промолвил Сент-Эгрев. – Зови Эркюля, Барбеко.

Барбеко свистнул, и гигантского роста аргулет, которого за его неимоверную силу – хотя он и был одноруким – все в шайке звали Эркюлем [34] Эркюль (фр. Hercule) – французский аналог имени «Геракл». , отделился от стены и проворно подбежал к командирам. Вместо шпаги у него на поясе висел огромный железный брус, один конец которого имел форму крюка, а другой был со скошенным краем.

– Лезь первым, Эркюль, – приказал Барбеко.

Воткнув крюк между камнями стены, Остаток дьявола в один миг оказался возле Бегари. По новому свистку трое товарищей Эркюля подбежали подержать лошадей.

– Теперь – наша очередь, – сказал Сент-Эгрев.

Для него, молодого и ловкого, запрыгнуть с крупа лошади на террасу оказалось детской забавой. У Барбеко на это ушло гораздо больше времени, а особенно – у Ла Коша, толстого и неуклюжего. К счастью, Эркюль протянул этим господам руку и втащил их на террасу.

– Ну вот! – промолвила африканка, просияв, когда четверо мужчин оказались с ней рядом. – А теперь вы идти позади моя… молча… на цыпочках, чтобы не будить солдаты.

– Молча и на цыпочках; договорились, моя черная Венера! – ответил Ла Кош, приобняв негритянку за талию.

Сей неуместный акт галантности стоил его автору сильного тычка в спину, который нанес ему шевалье. И мысленно капитан, вероятно, был согласен со справедливостью этого телесного наказания, так как даже не ойкнул.

Четверо искателей приключений минуты три шли в тени деревьев за тусклым фонарем африканки. Наконец они достигли главного здания.

– Сюда, – сказала Бегари, первой входя в вестибюль, в глубине которого виднелась узкая лестница.

Поднявшись наверх, они оказались в просторной комнате, весьма похожей на помещение охраны.

– Теперь, – сказала Бегари, поставив фонарь на стол, – моя иметь приказ вести к госпоза сеньор Сент-Эгрев и их орузеносец, тогда как другой сеньоры оставаться здеся.

Барбеко и Эркюль, по знаку шевалье, молча присели на банкетку. Шевалье и капитан последовали за негритянкой.

Едва они покинули зал охраны, как свеча, оставленная негритянкой, внезапно погасла, и прежде чем Барбеко и его спутник поняли причину этого затмения, десятки могучих рук схватили их в темноте и в мгновение ока обезоружили, связали и заткнули им рты кляпами, после чего бросили, словно тюки, на паркет.

То было повторение, с небольшими отличиями, той сцены, что разыгрывалась в ту же минуту на улице Платрери, где стоявших на карауле аргулетов без какого-либо сопротивления взял в плен отряд солдат, так ловко расставленных на этой улице, что каждый из них обезвредил своего Остатка дьявола еще прежде, чем тот подумал о защите.

Сент-Эгрев и Ла Кош следовали теперь за негритянкой по коридору, освещенному то тут, то там помещенными в канделябры восковыми свечами.

– Гм! Гм! – пробормотал Ла Кош сквозь зубы. – Честное слово, можно подумать, что мы идем на какой-то праздник.

– А разве нас ждет не праздник? – ответил Сент-Эгрев с улыбкой. – Праздник богатства!

– Вы не находите странным, что мы прогуливаемся здесь, как у себя дома?

– Ну, полагаю, графиня знает что делает. Вероятно, здесь мы в ее покоях, так что бояться ни нам, ни ей нечего.

Не успел Сент-Эгрев произнести эти слова, как Бегари открыла дверь, объявив громким голосом: