Томас Рид - Одинокое ранчо [сборник]

В каньоне Челли размещалась столица этих дикарей. В ней имелись храм и эстуфа, или печь, в которой ни на миг не угасал священный огонь Монтесумы. В недавние времена, когда Мексикой правил тиран Санта-Анна, здесь можно было обнаружить десятки белых женщин, пленниц племени навахо, – женщин благородного происхождения и утонченного воспитания, которых вырвали из родных домов в долине Рио-дель-Норте и обратили в жен краснокожих похитителей, а чаще просто в наложниц и рабынь. Подобно им и белые дети росли среди чад своих обидчиков. Взрослея, они забывали о своей крови, теряли связь с цивилизованной жизнью – короче говоря, превращались в таких же дикарей, как те, кто их усыновил.

Ни в один из периодов эти набеги не были более жестокими, чем в то время, о котором мы пишем. Пика этот ужас, повторяющийся день за днем, достиг в пору, когда полковник Миранда был назначен военным комендантом округа Альбукерке. Доходило до того, что не только этому городу, но даже Санта-Фе, столице провинции, угрожало полное уничтожение от рук красных разбойников. Не только навахо с запада, но также апачи с юга и команчи, населявшие прерии на востоке, совершали непрерывные рейды на города и деревни, расположенные по берегам знаменитой реки Рио-дель-Норте. Тут не встречалось уже отдельно стоящих ферм или уединенных плантаций. Крупные асьенды, равно как скромные ранчо, обратились в руины. Только в обнесенных стенами городах могли обрести защиту белые обитатели Нуэво Мексико или индейцы, называемые мансос – коренные жители, обращенные в христианство и вставшие на путь цивилизации. Впрочем, полной безопасности не было и в городах, даже в самом Альбукерке.

Пропитанный духом патриотизма полковник Миранда, приступая к управлению округом – родным его краем, как уже известно, – твердо решил сделать все, чтобы остановить дальнейшее разорение. И потому обратился к центральному правительству с просьбой усилить отданные под его начало войска.

Подкрепление прибыло в виде эскадрона улан из Чиуауа – тамошний гарнизон поделился ими в обмен на присланное из столицы страны подразделение такой же численности.

Коменданту Альбукерке не доставило удовольствия лицезреть во главе выделенных ему пополнений капитана Хиля Урагу. Однако уланский офицер поприветствовал командира в приятельской манере и излучал дружелюбие, явно предав забвению дело с дуэлью и выказывая, по меньшей мере внешне, уважение к рангу начальника.

Занятые частыми стычками с индейцами и экспедициями, высланными в погоню за ними, офицеры вроде как находили взаимопонимание.

Но когда Адела Миранда вернулась и поселилась вместе с братом, последний, во время кратких периодов отдыха, не мог не беспокоиться за сестру. Ему было прекрасно известно о чаяниях Ураги. Хотя он на дух не переносил капитана, но вынужден был до известной меры терпеть его общество, и не мог, не нарушив приличий, отказать ему в посещении своего дома.

Поначалу подчиненный вел себя с подобающей скромностью. Но то было, как вскоре выяснилось, издевательское притворство. Дело в том, что по прошествии нескольких дней до дальней провинции Нью-Мексико дошли слухи, что прежний тиран Санта-Анна снова приходит к власти. И по мере того, как разрасталась молва, росла и самоуверенность Хиля Ураги. В итоге она раздулась до нахальства, если не сказать до дерзости, по отношению к вышестоящему начальнику, а также к его сестре. Обращение улана во время дозволенных разговоров с девушкой переменилось соответствующим образом.

Разговоров этих было немного, и они стали происходить еще реже, когда неподобающее поведение негодяя вышло наружу. Заметив это, полковник Миранда решил положить предел визитам уланского капитана в свой дом – по крайней мере, по приглашению. Дальнейшие отношения между ними должны были сводиться исключительно к исполнению соответствующих должностных обязанностей.

– Да, сестра, – заявил он однажды вечером, пока Адела застегивала ему портупею и помогала нарядиться для вечернего построения. – Ураге не следует появляться здесь впредь. Я вполне отдаю себе отчет в причинах его наглости. Партия священства вновь восходит наверх. Если она возьмет власть, то да смилуются небеса над бедной Мексикой! И да помогут они нам, осмелюсь добавить!

Заключив девушку в нежные объятья, полковник по-братски поцеловал ее. Затем решительно подошел к оседланной лошади, ожидавшей его, и ускакал на построение войск на площади Альбукерке.

Через десять минут скачки он увидел солдат. Те не были построены в шеренги или каким-либо иным образом, чтобы приветствовать командира. Напротив, приближаясь к казарме, Миранда подмечал подозрительные приметы, и доносившиеся до него звуки тоже настораживали. Все находилось в смятении: солдаты мельтешили там и сям, издавая возмутительные крики, среди которых можно было разобрать: «Viva Santa Anna! Viva el General Armijo! Viva el Coronel Uraga!» [14] Да здравствует Санта-Анна! Да здравствует генерал Армихо! Да здравствует полковник Урага! (исп.)

Вне всякого сомнения, это был пронунсиаменто. Прежний режим, вручивший полномочия полковнику Миранде, пал, начиналось время новой власти.

Выхватив саблю и пришпорив коня, офицер врезался в толпу недовольных подчиненных. Немногие верные стянулись к нему, сплотившись вокруг командира. Последовала схватка с яростными криками, стрельбой, ударами саблей и пикой. Люди валились наземь – кто убитым, кто только без чувств. Среди последних был и полковник Миранда, получивший опасную рану.

Все закончилось в десять минут, и комендант Альбукерке, уже отстраненный от командования, был помещен в гарнизонный карцер, а капитан Хиль Урага, ставший теперь полковником, сменил его на посту военного главы округа.

Повсюду роились слухи, что дон Антонио Лопес де Санта-Анна снова стал повелителем Мексики, а его приспешник Мануэль Армихо вернулся на пост губернатора Санта-Фе.

«Почему Валериан опаздывает? Что задерживает его?» – эти вопросы заботили Аделу Миранду вечером того самого дня, когда она стояла на пороге дома, вглядываясь в поворот дороги, ведущей к Альбукерке. Валериан – так звали ее брата, и именно его отсутствие тревожило сеньориту.

Для беспокойства имелась причина, и даже не одна. Совсем молодая девушка, она вполне разбиралась, тем не менее, в политической ситуации в Мексиканской республике – всегда переменчивая, в последнее время та сделалась еще неустойчивей, чем обычно. Благодаря доверию брата, Адела была посвящена во все перипетии дел в столице, а также в округе, вверенном в его военное командование. Знала, и что опасность, не дававшая покоя полковнику, с каждым днем становится все более близкой.