Генри Хаггард - Священный цветок. Чудовище по имени Хоу-Хоу. Она и Аллан. Сокровище озера

Он забился в свой уголок, свернулся калачиком на подстилке из шкур и быстро захрапел, однако я знал наверняка, что сон у готтентота весьма чуткий. Ни волосатые, ни какие-либо другие недруги не смогут подобраться близко без того, чтобы Ханс не услышал, поскольку мой слуга всегда спал сном собаки, охраняющей хозяина.

Готовясь последовать примеру готтентота, я размышлял о том, что хотя его слова и напоминали обычную болтовню туземцев, однако, если вдуматься, были исполнены мудрости. Народ валлу действительно выглядел скопищем одержимых суевериями беспомощных глупцов; не удивлюсь, если те немногие среди них, кто обладал мозгами, подавались в жрецы. Вот только волосатые и впрямь обитали в лесу – против этого малоприятного факта, как говорится, не попрешь, а жрецы явно обладали даром повелевать этими существами. Что же до всего остального, то Ханс был прав: надо нам самим побывать на священном острове и увидеть все собственными глазами. Разумеется, затея опасная, но зато какое может выйти приключение!

На следующее утро я проснулся отменно отдохнувшим и вышел в сад, где долго изучал кустарники и цветы, среди которых попалось несколько мне неведомых. Также я поглядывал на небо – серое, низкое, набухшее тучами и предвещавшее дождь. Иных занятий не нашлось; высокая стена перекрывала вид со всех сторон, над нею виднелась разве что макушка вулкана, вздымавшаяся над озером в нескольких милях от берега. Но вот дверь дома отворилась, и появился Иссикор; вид у молодого человека был усталый и слегка растерянный. Мне подумалось, что вчера вечером он, наверное, засиделся с Сабилой допоздна. Поскольку этим двоим вскоре предстояло расстаться, было вполне естественно, что они стремились подольше побыть друг с другом. Или же, пришло мне в голову, Иссикор мог всю ночь напролет молиться духам предков и обдумывать, как лучше поступить, что, учитывая сложившиеся обстоятельства, было задачей не из простых.

Я не стал тратить время на любезности и прямо поинтересовался:

– Иссикор, готов ли ты сразу после завтрака переправить нас с Хансом на остров посреди озера?

– На остров, господин? – переспросил он изумленно. – Но зачем вам туда? Он же священный!

– Не стану спорить. Я тоже священная особа, так что после меня остров станет еще святее.

Иссикор попытался возражать, но, не преуспев в этом, привел вождя Валлу и убеленных сединами старейшин, чтобы те его поддержали. Ханс и Сабила тоже к нам присоединились, причем девушка, я заметил это с первого взгляда, при свете дня выглядела еще более прекрасной, чем вечером при фонарях. Она оказалась моей единственной союзницей и, дождавшись, покуда остальные охрипнут от возражений, кротко сказала:

– Белого вождя пригласили сюда затем, чтобы мы, люди глупые и непросвещенные, могли испить из кубка его мудрости. Если мудрость велит Белому вождю отправиться на священный остров, то не препятствуй ему, отец.

Но и ее слова, похоже, никого не убедили. Я молчал, не зная, как уговорить валлу. Тут вмешался Ханс. Нещадно коверкая арабские слова, которые усвоил за время наших скитаний по побережью, готтентот произнес:

– Баас, Иссикор на вид такой большой и сильный, однако он и все прочие боятся Хоу-Хоу и его жрецов. Но мы с тобой добрые христиане и не страшимся демонов, потому что нам ведомо, как с ними справляться. Мы и сами можем грести, а большая лодка нам без надобности. Пусть вождь выделит нам маленькую лодку и покажет, куда плыть. Мы доберемся до острова и без помощи этих трусов.

Как принято говорить среди охотников, выстрел угодил в яблочко. Иссикор, который, как я уже не раз упоминал, был все-таки храбрецом, вспыхнул до корней волос.

– Не пристало мне выслушивать обвинения в трусости от твоего слуги, о вождь Макумазан! Я найду гребцов, и мы отвезем тебя на остров, хотя сами на сушу высаживаться не будем, поскольку нам это строго возбраняется. Но прошу, господин, если ты не вернешься оттуда, не вини в этом меня.

– Договорились, – заключил я. – А теперь, если вы не против, давайте позавтракаем. Я успел проголодаться.

Приблизительно два часа спустя мы отплыли от причала, прихватив с собою все свои скромные пожитки, в том числе фляжки с порохом для перезарядки использованных гильз; Ханс наотрез отказался оставлять что-либо в городе без присмотра. Лодка, что нам выделили, оказалась намного меньше той, на которой мы двигались по реке, но, как и та, была выдолблена из цельного ствола дерева. Команда состояла из Иссикора, взявшего на себя обязанности кормчего, и четверых гребцов-валлу, крепких и суровых на вид мужчин. Расстояние до острова составляло около пяти миль, но мы сделали широкий круг, забирая к югу, чтобы, как я понял, нас не заметили с суши, и потому понадобилось почти два часа, чтобы добраться до южной оконечности священного острова.

Пока лодка подходила к берегу, я тщательно изучал остров в подзорную трубу и убедился, что он намного больше, чем мне казалось, – несколько миль в окружности; помимо могучего вулкана, на нем имелась также обширная равнина, поднимавшаяся над уровнем воды от силы на пару футов. За исключением прибрежных участков, почва была каменистой и бесплодной, ее усеивали куски и комки застывшей лавы, выброшенной из жерла вулкана при последнем извержении.

Иссикор поведал, что северную часть острова, где, собственно, и проживали жрецы, извержение практически не затронуло и что эта территория весьма плодородна. Добавлю, что само жерло вулкана подтверждало его слова: судя по разлому в южной половине гребня, лава вытекала именно оттуда, а северная половина виделась снизу несокрушимой каменной преградой.

Погода благоприятствовала нашему начинанию: день выдался туманным, а небо, как я уже говорил, сулившее скорый дождь, словно бы норовило слиться с вершиной вулкана. Все это помешало нам заметить, пока мы не подплыли совсем близко, что поток раскаленной лавы, не слишком широкий, но грозный, изливается по склону горы. Увидев этот поток, гребцы-валлу явно встревожились, а Иссикор объяснил, что ничего подобного не наблюдалось вот уже добрую сотню лет. По его мнению, это предвещало нечто необычное, поскольку до сих пор считалось, что вулкан спит.

– Ну, раз он дымит, значит проснулся, – ответил я и продолжил свои наблюдения.

Я различил среди камней – кое-где наполовину погребенные под ними – развалины, остатки сооружений древнего города. Иссикор пояснил, что в этих развалинах, как ему говорили, можно натолкнуться на предков валлу, обратившихся в камень. Если помните, друзья мои, именно об этом предупреждал меня старый мошенник Зикали.

Невозможно вообразить себе что-либо более тоскливое и гнетущее, нежели это место под низким и мрачным небом в тот серый, туманный и дождливый день. Но мне, немало взволнованному историей об окаменевших людях, все равно не терпелось высадиться на сушу: мне всегда были интересны следы древности и диковинные зрелища.