Владимир Череванский - Любовь под боевым огнем

В ряды войск встали было несколько старух с ножницами, которыми стригут баранов, но юз-баши отогнали их, за что и были обижены плевками.

Команды теке приняли русские, но есаулы и юз-баши, не успевшие еще вытвердить все ее слова, ограничивались сокращенным уставом ротного учения. Во всех случаях юз-баши выкрикивали: «Стройся!» – а есаулы отвечали им: «Справа по одному!» Несмотря на краткость команды, сотни отлично исполняли все необходимые эволюции.

Никогда еще Теке не видело такого торжества. Сардар выступил на смотр собравшейся рати, окруженный блестящей свитой, гостями из Мерва, с джанаралом инглези и с толпой гарцевавших на жеребятах воинственно настроенных подростков.

– Стройся! – выкрикнули юз-баши всего войска.

– Справа по одному! – ответили им есаулы.

Посланники из Мерва были поражены этой воинственной картиной. О’Донован, стараясь запечатлеть в памяти общее впечатление народа, заранее восхищался эффектом своей иллюстрации. Непризванная в ряды войск толпа щелкала от восторга языками, и притом так громко и отчетливо, точно маленькими хлопушками.

По окончании объезда сардар сошел возле аулиэ Джалута с коня и, обратившись лицом к войску, произнес вдохновенно:

– Аллах акбар! Жалую войску и народу все свои стада и кибитки!

Сардар, поистине говоря, не будучи богатым человеком, проявил в этом случае щедрость лучшего из патриотов.

– Что скажет наш друг джанарал инглези про наше войско? – спросил он О’Донована.

– Удивительно пестрая картина! – отвечал О’Донован. – Мне не случалось видеть ничего подобного.

– Джанарал говорит, что текинскому народу суждено совершить чудеса, – перевел Якуб-бай.

– Какова же будет наша сила, когда прибудут пушки королевы?

– Русские испытают тогда участь поглощенных морем детей фараона.

Сардар остался доволен приговором джанарала инглези, но ему важно было знать и мнение Мерва.

– Хотя у нас и теперь уже довольно оружия, но наши мастера продолжают ковать и клынчи, и пики, – сообщил он Коджар-Топас-хану. Видев все это, скажите, может ли Мерв доверить нам жизнь и счастье своих людей?

– Сердца наши расширились от избытка радости, – отвечал серьезный Коджар-Топас-хан, – и наши люди пойдут к вам на помощь без боязни и сомнений.

– А мы не станем тревожить вас, если русские соберутся с небольшими силами, как это было в прошлом году!

Теперь сардару осталось объявить только народу, что корабли уже везут русских сербазов из-за моря, о чем доносят все гонцы из Шагадама. Прежде такого важного объявления нелишним было поднять воображение народной массы и тогда уже обратиться к ее патриотизму. С этой целью сардар приказал зарядить пушку. Пушку зарядили на глазах народа, следившего с необыкновенным любопытством за всеми движениями артиллеристов. Разумеется, заряд состоял из одного пороха.

Сардару подали зажженный пальник.

– Во имя Аллаха! – воскликнул он, наводя пальник на затравку.

– Во имя Аллаха! – повторили глашатаи народу.

– Во имя Аллаха! – повторили тысячи голосов.

Пушка громыхнула, и народу показалось, что от одного ее выстрела потряслись люди, кони, кибитки и песчаные барханы. Многие из народа никогда не слышали пушечного выстрела.

Пушку вновь зарядили.

– Во имя веры! – воскликнул сардар, наводя во второй раз пальник на затравку.

– Во имя веры! – повторили глашатаи.

– Во имя веры! – пронеслось по песчаным барханам.

Вновь всколебалась земля. Народу показалось, что даже в бежавших над ним тучках произошло какое-то замешательство.

– Во имя народа! – воскликнул в последний раз сардар.

– Во имя народа! – пронеслось по барханам волной.

– Во имя народа!

Теперь было видно воочию, что врагу несдобровать.

«Если одна пушка гремит на все Теке, то какой же раздастся гром, когда придут пушки королевы?» – думалось каждому восхищенному зрителю.

Наконец сардар подал знак, что желает говорить о важном деле.

– Нам известно, что русские люди, которым Бог отвел только одну сырую землю, стараются выбраться на сухое место, – говорил он, тщательно отчеканивая каждое слово, чтобы дать возможность глашатаям передавать в порядке его речь. – Отыскивая это место, они заняли земли узбеков и таджиков и теперь сидят уже на затылке хивинского хана. Но, слава Аллаху, мы не таджики, и у нас мальчики не танцуют наподобие девушек. Мы – теке и желаем остаться текинцами до конца наших дней.

Народное кольцо зарокотало общим одобрением.

– Вы знаете, что русские не раз уже беспокоили наше зрение, но всегда они уходили домой, озираясь, нет ли за плечами текинца. Теперь же они сделались дерзкими, они начали смотреть поверх наших шапок и отворять двери, в которые их не просят. Они везут из-за моря все, что нужно для большой войны, и уже воздвигли в Шагадаме и Чекишляре целые горы муки, крупы и соли. У них нет пока верблюдов, но шайтан пошлет им своих слуг, которых и заставит возить тяжести неверных. Нам шайтана не нужно, у нас есть истинные друзья, они спешат к нам со всех сторон. Королева инглези обещает нам множество пушек и тысячу харваров пороха. Наши братья из Мерва здесь, перед вами, а за ними столько тысяч коней, сколько и во сне не увидеть русскому сардару. Но этого мало. Мы воздвигаем крепость, за стенами которой укроем все наши семейства и все наше имущество. Будем же торопиться с ее окончанием и отправим немедленно к Голубому Холму все свободные рабочие руки… – Здесь сардар прервал свою речь, как бы готовясь поделиться с народом важной таинственною вестью. – Обо мне не расспрашивайте и не беспокойтесь, – провозгласил он с поднятой головой. – По плану войны, я должен отправиться на запад, к Шагадаму… А что я буду там делать, вы узнаете по моем возвращении. Аллах акбар!

– Аллах акбар! – ответило все Теке.

Глубоко запала в умы и сердца слушателей речь сардара. Его слово было манифестом об объявлении войны, вызвавшим необыкновенный подъем духа. Мгновенно родилось множество планов на пользу родины, один величественнее другого. Все хотели поделиться с сородичами картинами и образами своего вдохновения, но никто никого не слушал. Напрасно есаулы и юз-баши надрывались в окриках «стройся!» и «справа по одному!» – войска и народ слились в одну массу шумливых и страстных степных политиканов.

Воинственно настроенные женщины собрались также в кружки и повели наравне с мужчинами страстные дебаты.

Много радостей доставляет перекочевка детям степняка – тем, разумеется, которые достаточно уже сильны, чтобы не бояться бодливых коров, или достаточно ловки, чтобы арканить жеребят. От них не уйдет в степи ни одна ящерица, не поплатившись хвостом, и ни одна черепаха не успеет спрятаться от них вовремя в нору. Придорожным пичужкам тоже нужно беречься глиняных комочков, метко выбрасываемых из самострелов. Впрочем, при медленном ходе каравана борьба и перегонки останутся всегда лучшими утехами.