Элисон Уэйр - Анна Болейн. Страсть короля

– Он изменник, и его следует наказать! – потребовала Анна.

Генрих устало сел, поглаживая бороду:

– Он самый способный человек во всем королевстве и очень мне полезен. Не хотелось бы терять его. Если он говорил подобное мессиру Шапуи…

– Если? – перебила Анна. – Я сама слышала это так же ясно, как слышу вас!

– Мадам! – Взгляд короля заставил Анну умолкнуть. – Я не сомневаюсь в том, что господин Кромвель говорил так из сильного желания обеспечить в будущем безопасность королевства. Вы же пока не родили мне сына.

– Это не моя вина. И я не могу поверить, что вы остаетесь глухи к его предательству.

– Мадам, не в вашем положении предъявлять претензии. А теперь идите и оставьте меня в покое. У меня есть дела.

Анна проглотила слезы:

– Как я могу родить вам сына, если вы не приходите на мое ложе?

– Я приду к вам позже, – сказал Генрих таким тоном, что это прозвучало скорее угрозой, чем обещанием.

Он пришел, как и говорил. Анна изо всех сил старалась быть соблазнительной и приветливой, надела полупрозрачную ночную рубашку и лежала на постели с рассыпанными по подушке длинными волосами. Генрих буркнул что-то в качестве приветствия, забрался в постель и, не снимая ночной рубашки и не произнеся ни слова, совершил действия, необходимые для того, чтобы она забеременела. Полежав немного рядом, чтобы отдышаться, король поднялся и собрался уходить. К тому моменту Анна уже отвернулась и беспомощно плакала, не заботясь о том, слышит он или нет.

Внезапно она ощутила на своем вздрагивающем плече руку Генриха.

– Анна? Простите, если я был резок. Возможно, вы не виноваты в гибели наших сыновей, а вина лежит на мне? Может быть, я чем-то прогневил Бога? Признаться, я так зол, так смущен и расстроен. Я человек прямой и открытый, иногда грубый. – Он вздохнул. – Удивляюсь, что с нами случилось. Где мы потеряли друг друга?

Анна повернулась к нему, села в постели и вытерла глаза:

– Я думала, вы вините меня в смерти наших сыновей, что из-за этого я утратила вашу любовь. И когда я увидела, что вы любите других, сердце мое разбилось.

Он должен верить, что страдало именно ее сердце, а не гордость.

– Вы остаетесь моей госпожой. – Генрих глядел с нежностью, чего не случалось уже много месяцев. – Я хочу показать всему миру, что не ошибся, женившись на вас. Молю Господа, чтобы работа, проделанная этой ночью, принесла плод. Я приду к вам завтра и на следующий день, чтобы быть уверенным. – Он улыбался.

На Анну волной накатило облегчение. Она все еще имела над ним власть!

Эта новая нежность между супругами оказалась не мимолетной. Когда Генрих отправился в ежегодную поездку по стране – на сей раз на запад, – он взял с собой Анну. Ее присутствие важно, сказал он, и его цель не только зачать с ней ребенка.

– Я решил посмотреть, как проводится в жизнь моя реформаторская политика.

Король собирался инспектировать монастыри, разговаривать с епископами и духовенством, выказывать благосклонность, лично посещая тех, кто поддерживает его реформы, а также и традиционалистов, расположение которых хотел сохранить. Все это предпринималось с целью заручиться одобрением грядущего закрытия монастырей. Кромвель, совершавший путешествие отдельно, должен был проверять, соблюдаются ли новые королевские указы, оценивать доходы и общее состояние посещаемых монастырей. Присутствие Анны являлось свидетельством поддержки королевой начинаний короля.

Генрих с нетерпением ожидал начала поездки. Он любил появляться перед подданными, наслаждаться собственной популярностью и зарабатывать еще бóльшую, выслушивая обращения людей и удовлетворяя их просьбы. Но больше всего он любил хорошую охоту в этот обильный дичью сезон. Анна заразилась настроением супруга. Она чувствовала себя счастливой, чего с ней уже давно не случалось.

Огромная процессия тронулась в путь из Виндзора. Анна скакала на лошади рядом с королем. Следом медленно тянулся длинный хвост из лордов, леди, официальных лиц, слуг, повозок и мулов, навьюченных предметами обстановки, которые король всегда брал с собой во время поездок по стране.

В конце июля они прибыли в Уинчкомб в Глостершире. Остановиться предстояло в принадлежавшем Генриху замке Садели. Это великолепное здание возвели по желанию двоюродного дедушки Генриха Джаспера Тюдора, герцога Бедфорда. Анна отправила Джорджа и нескольких служащих своего двора инспектировать аббатство Хейлз, где хранился знаменитый фиал со Святой Кровью – кровью самого Христа, пролитой на Кресте. Люди столетиями стекались поклониться этой святыне.

– Это кровь утки, – сообщил ей по возвращении Джордж. – Монахи регулярно заменяют ее свежей.

– И они берут с паломников деньги за то, чтобы увидеть это?! – возмутилась Анна. – Передайте им от моего имени, пусть уберут эту пустую приманку с публичного обозрения или почувствуют на себе мой гнев.

Джордж проследил, чтобы монахи исполнили приказание. Однако, когда Генрих и Анна были на пути в Тьюксбери, они с раздражением услышали от Кромвеля, что фиал вернулся на место.

– Скоро у них не останется четырех стен, где они смогут выставлять его! – прорычал Генрих.

Объезд страны продолжался. Они остановились неподалеку от Глостера, в поместье Пейнсвик, потом отправились дальше в замок Беркли, за ним – в Торнбери – красивый, но недостроенный дворец, конфискованный у покойного герцога Бекингема, и в Актон-Корт, где сэр Николас Пойнц, реформатор и друг Кромвеля и Тома Уайетта, специально к их приезду выстроил роскошный новый жилой дом в добавление к старому, отделанному в античном стиле.

В начале сентября они прибыли в Вулфхолл, поместье рядом с лесом Савернейк в Уилтшире. Это была резиденция сэра Джона Сеймура, шерифа и мирового судьи графства, дочь которого Джейн находилась в свите Анны. Она с гордостью рассказывала другим фрейлинам о своем фамильном гнезде, оказавшемся совсем не таким великолепным, как они представляли себе по ее словесным описаниям.

Анна увидела перед собой крепкий деревянный дом. Они въехали на вымощенный булыжником двор, где их встречали сэр Джон и его супруга. Их рослые сыновья и бледнолицые дочери, выстроившиеся в ряд за спинами отца и матери, кланялись и делали реверансы. Генрих любезно приветствовал хозяина, поцеловал руку леди Сеймур. После чего родители обняли дочь, и безмерно обрадованный хозяин проводил короля и Анну в приготовленные для них комфортабельные апартаменты. По пути сэр Джон с огромным удовольствием показывал гостям впечатляющих размеров построенную им галерею и увешанную гобеленами семейную часовню.

Поездка была долгой, поэтому Анна отпустила своих дам и легла отдохнуть. Генрих почти сразу присоединился к ней, и вскоре они занялись любовью, ощущая дуновения теплого сентябрьского ветерка, проникавшего в комнату сквозь раскрытое окно и ласкавшего их сплетенные тела.