Вриндаванлал Варма - Мриганаяни

— А кто за работой будет присматривать?

— Пропади она пропадом, работа! Что важнее: этот колодец или вера? — с упрёком спросил вишнуит.

— Пойти не трудно! — спокойно ответил староста. — Мне-то что. Но ведь работу эту нам поручил раджа. Мы уже почти всю воду вычерпали. Осталось немного. Освятили бы сперва колодец водой из Ганги, почитали бы мантры, тогда и пошли бы.

Но вишнуит стоял на своём.

— Что значит какой-то колодец в сравнении с верой! Пойдём же!

Пришлось старосте подчиниться, и они втроём направились в крепость. Однако ворота оказались запертыми. Стражники сказали, что их откроют только вечером. Брахманы решили во что бы то ни стало дождаться. Староста её возражал — наконец-то он передохнет немного.

Они уселись у ворот в густой тени деревьев. Время шло медленно.

Вдруг брахманы увидели путника с узелком в руках. Приблизившись к ним, он спросил:

— Ворота всё ещё закрыты?

— Да. Только вечером откроют, — ответили ему.

Виджая оглядел незнакомца: весь в пыли, пот льётся градом, лицо кроткое, но взгляд испытующий.

— Кто ты? Откуда? — спросил вишнуит.

— Я шастри [59] Шастри — ученый брахман, знаток шастр . Шастри Бодхан. Пришёл из Раи, маленькой деревушки, косах в шести отсюда. Её разорили враги.

Вишнуит учинил незнакомцу настоящий допрос. Он выяснил буквально всё: и чем занимается Бодхан, и даже как зовут его отца. Затем вишнуит предложил ему выпить воды, но незнакомец вежливо отказался.

— А здесь ты зачем? — поинтересовался вишнуит.

— В деревне был храм божий, но враги оставили от него одни развалины. Вот и пришёл я просить раджу отстроить храм заново, — ответил Бодхан.

Вишнуит ликовал теперь по крайней мере он будет не один, ведь их новый знакомый тоже шастри. Когда Бодхан спросил, что привело их сюда, вишнуит указал на Виджаю:

— Это — Виджая Джангам. Не то из Телинганы, не то из Карнатака. У нас с ним спор. Он не признаёт, что в рай можно попасть различными путями. Вот мы и хотим, чтобы раджа рассудил нас.

Бодхан не был согласен с Виджаем, но вмешиваться в спор не стал. Зачем знать радже, кого из брахманов он поддерживает? Поэтому Бодхан сказал:

— Уже недолго ждать. Придёте к радже, он вас и рассудит.

Забили в колокол. Ворота распахнулись, и все четверо вошли в крепость. За высокой наружной стеной тянулись внутренние стены пониже. В них были помещения для воинов. У ворот каждой стены — стража в полной боевой готовности. В центре крепости — огромная площадь. По одну её сторону — храмы Сас-Мандир, Баху-Мандир и Тайл-Мандир. Возле храмов, в шалашах из соломы, ютились беженцы, недавно возвратившиеся в город, — они ждали, когда очистят колодцы. Здесь же, на площади, высился дворец раджи.

Постояв недолго у дворцовых ворот, брахманы получили приглашение войти в приёмный зал. Они не впервые видели раджу, и раджа тоже знал их. Он предложил брахманам сесть. Рабочий, который вошёл за ними, остался стоять.

Раджа Ман Сингх вступил в зрелую пору своей жизни. Он был хорош собой. Большие чёрные глаза, густые брови, прямой нос, полное, чуть продолговатое лицо, упрямый подбородок, длинные усы, на губах приветливая улыбка. Тело крепкое и закалённое. Сам высокий. Грудь широкая, могучая.

Ман Сингху уже доложили о том, зачем пожаловали к нему почтенные брахманы, но он сначала обратился к Бод-хану:

— Как пережили вы эти трудные дни, шастри-джи? Много воды утекло со времени нашей последней встречи. Но бог не дал нам погибнуть, и вот опять мы свиделись.

Голос Ман Сингха был красив и мелодичен, как звон меча.

Бодхан не стал рассказывать о своих невзгодах, потому что знал, сколько пришлось вынести самому Ман Сингху и его соратникам, и лишь сказал:

— Я слышал, махарадже нанесли много ран!

Ман Сингх улыбнулся.

— Какие там раны, шастри-джи! Просто царапины! Стрелы задели слегка — и только. А вот друзей моих погибло немало. Многие тяжело ранены. Но мы никогда не забудем их подвигов. Их отвага — источник, в котором будут черпать силу воины, если враг снова вторгнется в паше княжество. Сейчас другое огорчает меня: народ разорён, колодцы до сих пор не очищены.

При этих словах рабочему стало неловко.

— Да, махараджа, прошлого не вернёшь, теперь надо думать о настоящем, — заметил Бодхан.

Раджа спросил о положении в деревне, но Бодхан ничего не ответил и решил сначала изложить свою просьбу:

— Махараджа, враги разрушили храм в Раи. Ещё двести лет назад, после одного из вражеских нашествий ваш предок на месте разрушенного храма построил новый. Много раз его уничтожали, и снова восстанавливали. Вот и сейчас пришёл я молить повелителя о помощи.

— Сперва надо очистить колодцы, водоёмы, пруды и канавы, а потом у;ке можно браться и за храм, — решительно заявил Ман Сингх. — Всё, что в моих силах, я сделаю. Но вам всё же придётся поездить по стране и собрать у сетхов [60] Сетх — богач, крупный торговец, ростовщик пожертвования.

Бодхан молчал. Тогда раджа спросил:

— Как поля, скот?

— Пока вспахано очень мало. Но на следующий год, милостью божьей, вся земля пойдёт под посевы. Что же до коров и буйволов, то их уцелело немного. И ещё беда: нет сладу со зверями — посевы топчут.

— Какие же звери водятся в ваших лесах?

— В наших лесах, повелитель, водятся буйволы, кабаны, медведи, антилопы, олени.

— А тигры и пантеры?

— Тоже встречаются.

— Неужели в деревне нет ни одного охотника или просто меткого стрелка?

— Так ведь народу осталось совсем мало. И только трое стреляют из лука: брат с сестрой — гуджары и ахирская девушка.

— Девушки стреляют из лука! Да благословит бог вашу деревню.

— Ахирская девушка ещё только учится, махараджа, зато гуджарка бьёт без промаха. Одной стрелой может свалить кабана, тигра, пантеру. Она отважна и очень красива…

— Одной стрелой! Неплохо! Будет досуг — непременно приеду к вам поохотиться. За одно осмотрю и храм — надо бы поскорее восстановить его.

Бодхан добился своего: раджа дал ему слово восстановить храм. А теперь можно было ради собственного удовольствия послушать, чем кончится спор между брахманами. Говоря откровенно, раджа надеялся как-нибудь избежать Этого разговора, но жрец разрушил его надежды, сказав:

— Рассудите их, повелитель.

Раджа вопросительно взглянул на брахманов.

— Махараджа, — заговорил Виджая, — этого человека не было в Гвалиоре, когда шла война. Я же сражался под знамёнами своего повелителя. Забыв о пище и о сне, мы день и ночь отбивали атаки врага и поняли, что именно в борьбе смысл жизни. Для бога Шанкара все равны, независимо от варны и касты. И когда все мы сражались плечом к плечу, мы не думали о том, к какой касте принадлежит товарищ по оружию: ведь стоило лишь вспомнить об этом, как всех нас — и высокорожденных и неприкасаемых — перебили бы поодиночке.