Вриндаванлал Варма - Мриганаяни

— А где служанка?

Услышав, что шахзадэ интересуется ею, служанка тотчас подошла и почтительно встала перед ним, ожидая награды. Насир-уд-дин обнажил саблю и одним ударом отсёк ей голову. Даже привыкший ко всему Матру чуть было не лишился чувств.

— Смотри, евнух, главное — осторожность! — сказал Насир-уд-дин, вкладывая саблю в ножны. — Я прикончил эту проклятую служанку, чтобы она не смогла выболтать тайны. И потом, если вдруг раскроется, что султана нет в живых, мы с тобой скажем, что это она из мести дала султану яд, за что и понесла от моей руки заслуженную кару. Теперь нам нечего бояться! Правда, могут пойти разговоры о расправе со служанкой, но это нам лишь на руку: пусть неповадно будет остальным совершать подобные поступки. Всё ясно?

— Да, повелитель! Да!

— Пока ещё не повелитель, а господин! Понятно, дурень? Изволь называть меня, как прежде!

— Слушаюсь, господин!

Вскоре о смерти султана узнали муллы, маулви и сардары. Распространилась эта весть и среди простого народа и воинов, хотя её старались держать в строжайшей тайне. Насир-уд-дин воссел на трон и приступил к осуществлению своей давнишней мечты — созданию перистана.

После короткой стычки с сыном меварского раны Раймала — раджкумаром [184] Раджкумар — сын раджи, раджкумари — дочь раджи. Сангой, или Санграмом Сингхом, Сикандар Лоди пошёл дальше. Впереди войска он приказал выслать небольшие отряды, которые должны были задерживать всех и каждого, кто мог бы оповестить лежащие на пути Сикандара селения о приближении султана. В результате о продвижении Сикандара приходили лишь отрывистые, подчас неверные сведения, и то с большим опозданием. Так, например, в Гвалиор пришла весть о том, что Сикандар Лоди, напав на Дхолпур, которым в то время правил раджа из рода томаров — союзник Ман Сингха, оставил для его осады небольшой отряд, а сам повернул на Мевар, в то время как в действительности султан Дели переправился через Чамбал и теперь по ущельям и прибрежным долинам двигался прямо на Гвалиор.

Зная о том, что Суманмохини недолюбливает новую рани, Ман Сингх торопил со строительством дворца. Карн-Махал был невелик, и постоянные столкновения Суманмохини и других семи рани с Мриганаяни казались Ман Сингху неизбежными. В новом же дворце рани будут реже встречаться друг с другом, и, таким образом, наступит относительный покой. Нижняя часть дворца была уже выстроена, но Ман Сингх никак не мог решить, какой должна быть его верхняя часть.

— Выстройте верхнюю часть в телинганском стиле, — предложил как-то Виджая. — Пусть она будет нежной и дивной, словно сказочный сад! Украсьте её куполами, павильонами и шпилями, подобно Тайл-Мандиру. И пусть в ней воплотятся и развесистая крона мангового дерева, и речные волны, и трезубец Шивы.

— Но у зодчих Севера несколько иные традиции. Они не поймут того, что предлагаете вы.

— Но Тайл-Мандир ведь строили их предки?

— С тех пор прошло более шестисот лет. Когда раджа Гвалиора женился на телинганской раджкумари, то по её желанию из Южной Индии привезли нескольких зодчих, которые вместе с местными мастерами выстроили этот храм. Верхняя часть Тайл-Мандира напоминает нам о телинганской раджкумари, в то время как в нижней воплотились древние традиции северного зодчества. Но сейчас тех мастеров, увы, уже нет!

— Да, когда смотришь на Тайл-Мандир, то видишь перед собой расцветший лотос, палицу, чакру [185] Чакра — древнеиндийское оружие в виде диска с острыми краями , шанкху [186] Шанкха — раковина, употребляемая как музыкальный инструмент , Вишну, огромный трезубец и величественного Нанди! [187] Имеется в виду бык бога Шивы

— На стенах храма есть ещё изображения Ганеши [188] Ганеша — индусский бог, покровитель наук; обычно изображается с большим животом, четырьмя руками и головой слона и едущего на павлине Картикеи [189] Картикея часто изображается сидящим верхом на павлине .

— Махараджа, это уже придумали вишнуиты!

— Но ведь храм — совместное творение вишнуитов Севера и шиваитов Юга.

— И вы тоже хотите допустить подобное смешение традиций?

— Я хочу, чтобы резцом была создана поэма в камне, хочу, чтобы дворец зазвучал дивной музыкой. Но как, какими средствами достичь этого? должны мне подсказать такие знатоки, как вы. Сам я давно ломаю над этим голову, но придумать пока ничего не смог.

— А не помогут ли в этом деле здешние мастера и зодчие?

— Мастера для строительного искусства примерно то же, что лексика и грамматика для поэмы. И вот каким образом использовать лексику и грамматику, чтобы создать поэму, придётся решать нам с вами.

— Вы и впрямь собираетесь высечь на камне поэму?

— Вы сами говорили как-то, что перед жизнью, если сделать её счастливой и прекрасной, отступит сама смерть. Вот я и хочу, чтобы в камне была выражена эта всепобеждающая радость жизни.

— Махараджа, я всегда повторяю слова своих учителей о том, что главное в жизни — труд, он основа веры и святой долг каждого человека. Но как это отразить в архитектуре и отделке дворца?

— Мне кажется, ваш принцип должен найти своё отражение в грандиозности самой постройки.

— А не отпугнёт это людей?

— Грандиозность отнюдь не в размерах. Искусство — не пальма, которая чем выше, тем изящнее и стройней!

— Не хотите ли вы, чтобы люди, глядя на дворец, испытывали вдохновение и неугасимое стремление трудиться?

— Я хочу, чтобы, глядя на этот дворец, и мы, и потомки наши испытывали восхищение и радость, которые можно выразить лишь в песне. Эти прекрасные чувства дадут людям силу трудиться, в труде обретут они смысл жизни.

— Это чудесная мечта! И надо хорошенько подумать над её осуществлением.

В тот вечер Ман Сингх и Мриганаяни вдвоём сидели у окна. На улице было так темно, словно луна и не поднималась в небе. Лил ливень, время от времени слышались раскаты грома.

— Кажется, что дождям конца не будет, — задумчиво произнёс Ман Сингх.

— А вы что, боитесь, как бы не погиб урожай на полях крестьян? — со смехом спросила Мриганаяни.

— Раджа должен заботиться о крестьянских полях, как о своих собственных. Но сейчас меня больше волнует другое: я не знаю, как дальше строить дворец.

— Однажды ночью, — это было ещё в Раи, — мною овладело странное желание.

— Сочинить стихи или новую песню?

— Нет. Что понимала я тогда в поэзии и в музыке? Я просто мечтала.

— О чём же?

Мриганаяни застенчиво взглянула на раджу своими огромными глазами и улыбнулась.

— Расскажи, не то силой заставлю!

— Ну, хорошо, — улыбнулась Мриганаяни, — расскажу. Однажды мне захотелось собрать в край сари и перенести в другое место сверкающую в лунном свете реку, и дремлющие колосья джвара, и вздымающуюся к небу гору. Я окружила бы их стеной из огромных деревьев с решётчатыми окнами из веток и листьев, а сама села бы у окна и пела речным волнам, убранным в жемчужные ожерелья… Вот о каком великолепном дворце мечтала я. Мы с Лакхи даже сделали из глины маленький игрушечный домик, но он простоял недолго. Вы же строите дворец — большой и красивый!