Сьюзан Ховач - Башня у моря

Он остановился у двери. Я даже забыл, какой у него заурядный вид. Мы были одного роста, но Хью – поменьше весом, редеющие волосы и бесцветные глаза.

Судя по тому, как Макгоуан стоял, он был вооружен.

– С возвращением, – процедил Хью.

Он улыбался своими тонкими губами, и я улыбнулся ему в ответ, но промолчал.

– Оправдание от королевы, насколько я понимаю, – продолжил Хью. – Мне уже пришло известие из Дублина о том, что тебе следует вернуть твою землю полностью. Ты, похоже, завел влиятельных друзей в Америке?

– Как же быстро приходят новости!

– Влиятельные друзья и благовоспитанная сучка в любовницах. Высоко ты поднялся в этом мире, Драммонд! Наверно, нужно тебя поздравить.

Я видел, что он хочет выбить меня из колеи, а потому рассмеялся, сел на край стола и небрежным движением руки поднял пресс-папье со стола.

– Значит, ты еще не забыл Сару, – сказал я. – А я думал, ты ее уже забыл.

– У меня хорошая память.

– И у меня тоже. – Я слегка подбрасывал пресс-папье и не сводил с него глаз. – И у нее тоже.

Перед этим он закрыл дверь, но теперь приоткрыл и сделал жест рукой в сторону холла.

– Я тронут, что ты пришел с визитом вежливости, – проговорил он, – но сейчас, если тебе нечего больше сказать, прошу тебя уйти. Мистер Ратбон, лондонский юрист, имеет копию твоего лизгольда, а когда будет сделана еще одна копия, ее отправят тебе. Что касается твоей земли, то можешь делать с ней что хочешь, но только я бы посоветовал тебе вести себя поспокойнее, потому что, если затеешь смуту, я тебя опять упрячу в тюрьму так быстро, что ты и глазом моргнуть не успеешь. А теперь – до свидания.

Я по-прежнему подбрасывал в руке пресс-папье.

– Смелая речь, – восхитился я. – Но какая бессмысленная!

Он отошел от двери и чуть приблизился ко мне:

– Прошу тебя немедленно покинуть этот дом.

– И какие прекрасные манеры! Мне это нравится, – издевался я.

– Даю тебе пять секунд, чтобы уйти.

– Ай-ай-ай! – с упреком протянул я.

– Раз… два… три…

Он отошел за кресло с высокой спинкой. Я быстро шагнул к ближайшему книжному шкафу у стены.

– …четыре… пять…

Макгоуан вытащил пистолет, но я бросил пресс-папье первым. Его движения по американским стандартам были медленные, и времени мне хватило.

Он пригнулся, но, прежде чем успел очухаться, я уже бросился на него и принялся выкручивать пистолет из его руки.

До чего же силен был Хью! Я сбил его с ног, ухватил за руку, но его запястье было крепко, как оружейный ствол. Он замахнулся на меня свободной рукой, но я уже прижал его к полу. Сжав его запястье, сумел завести руку с пистолетом ему за спину. Он лягался и пытался отпихнуть меня, а его запястье оставалось как сталь. Я покрепче ухватил его другую руку. К этому времени мы оба уже тяжело дышали, и мое сердце колотилось в груди.

Наконец сталь подалась. Он издал крик боли, и пистолет выпал.

Я отпихнул Макгоуана и вытащил свой пистолет.

– Еще слово – и получишь пулю в лоб, – предупредил я.

Он молчал, все еще тяжело дыша, его глаза горели ненавистью.

Я поднял его пистолет, засунул себе за пояс:

– Вставай.

– Идиот, – поцедил он. – Ты у меня будешь сидеть за решеткой еще до захода солнца.

– Сначала я увижу, как ты отправишься в ад. – По моему голосу он сразу понял: я могу пристрелить его на месте. – Иди к столу.

– Зачем? – спросил он, пытаясь выиграть время и сообразить, как дать мне отпор.

– У тебя есть слуга?

– У меня?.. Какое это имеет отношение к чему бы то ни было?

– Я спрашиваю, есть у тебя слуга?

– Ну, вообще-то, теперь есть, да. Но какое…

– Тогда сядь за этот стол, иначе, клянусь Господом, я прищемлю тебя в таком месте, куда не заглядывает даже твой слуга.

Он узнал слова, которыми когда-то угрожал Саре. Лицо его будто окаменело.

– Ну, ты сядешь или…

Макгоуан сел.

– Так-то лучше, – похвалил я, опираясь на каминную полку. – Ты сейчас будешь писать письмо. Возьми лист бумаги и перо.

После секундного раздумья он подчинился.

– Досточтимому Томасу де Салису и досточтимому Дэвиду де Салису, – диктовал я. – Сент-Джеймс-сквер, Лондон. Джентльмены… – Я замолчал, чтобы дать ему время написать. Его перо царапало толстую бумагу. – Этим письмом я заявляю о своей отставке с поста управляющего в поместье Кашельмара лорда де Салиса.

Он рассмеялся, но я оборвал его смех:

– Пиши!

Перо снова принялось выписывать каракули, но он улыбался.

– Лорд де Салис слишком болен, и я не могу подать прошение об отставке ему лично, поэтому у меня не остается иного выбора – только обратиться к вам, его братьям. Я уже некоторое время подумывал о том, чтобы оставить Кашельмару, поскольку милорд более не оценивает мои услуги так высоко, как прежде, а теперь его пьянство достигло такой степени, что мне остается только покинуть усадьбу как можно скорее. Христом вас прошу приехать и спасти его от себя самого. Я покину Кашельмару в два часа сегодня и вместе с отцом поеду в Шотландию, где ко мне присоединится и моя жена, как только уладит все вопросы с Клонах-кортом. Остаюсь, джентльмены, вашим скромным и покорным слугой…

Он снова разразился смехом.

– Ты же не думаешь, что я и в самом деле уеду? – спросил он, продолжая небрежно царапать пером.

– Подпиши письмо. Вот так. Теперь дай его мне и напиши адрес на конверте.

– Конвертов нет.

Я зашел ему за спину:

– Найди.

Ему не нравилось чувствовать мое дыхание на своей шее. Он поспешил вытащить конверт из ближайшего ящика, снова взял перо. Я тем временем просматривал послание – все ли он написал правильно.

– Хорошо, – сказал я, когда он написал адрес на конверте. – Положи письмо внутрь и запечатай конверт.

– И что, по-твоему, ты делаешь? – насмешливо спросил он, разогревая воск. – Я не вижу смысла в этой шараде. Ты не можешь заставить меня покинуть Кашельмару!

– Хочешь поспорить?

Воск капнул ему на пальцы, но он не заметил, его губы плотно сомкнулись.

Наконец он, захлебываясь, проговорил:

– Ты не посмеешь ко мне и пальцем прикоснуться.

– Я посмею что угодно. Могу убить тебя сейчас, если надумаю, а тело закопаю где-нибудь. Никто ничего не узнает, а твое письмо об отставке объяснит твое исчезновение.

Теперь он испугался по-настоящему. Неловко запечатал конверт дрожащими пальцами.

– Значит, ты собираешься меня убить?

– Только в том случае, если ты не будешь делать то, что я тебе говорю. Ты должен покинуть этот дом в два часа дня сегодня и отправиться в дом отца. Ты можешь взять лошадь, а пожитки погрузить на осла. Или распорядиться, чтобы тебе выслали их позднее, – на твое усмотрение. Но ты должен уехать один. Без слуги, без де Салиса, без… твоя жена здесь?

– Нет, она в Клонах-корте. Но почему один?