Татьяна Муравьева - Жены и девы Древней Руси

Особый интерес представляют миниатюры «Псалтыри Гертруды», выполненные по ее заказу. Известный искусствовед В.Н. Лазарев отмечает в этих миниатюрах «взаимопроникновение романских, византийских и славянских элементов». Относительно их происхождения мнения исследователей расходятся: одни полагают, что они были выполнены западноевропейскими мастерами, другие – что русскими. В частности, один немецкий исследователь считает, что миниатюры были выполнены в Киево-Печерском монастыре. В пользу этого предположения говорит то, что образ Богоматери на одной из них по своему типу близок к иконе Богоматери Печерской. Существует также мнение, что над ними работали три разных художника.

О том, что Гретруда была тесно связана с обителью, рассказывается в Киево-Печерском Патерике (именно там содержится рассказ о конфликте Изяслава с монахами, который смогла уладить Гертруда).

Особый интерес представляет миниатюра с изображением святого Петра, рядом с которым изображены маленькие фигурки Ярополка, Кунигунды и самой Гертруды (к сожалению, плохо сохранившееся), – это достаточно редкий случай прижизненных изображений исторических личностей времен Древней Руси.

Некоторые исследователи предполагают, что портретное сходство с Гертрудой имеет изображение святой Елены в росписях храма Софии Новгородской. Имя Елена (по другим данным, Елизавета) обычно называется в качестве православного имени Гертруды, принятого ею на Руси. Однако Гертруда стала женой Изяслава за десять с лишним лет до того, как произошло официальное разделение христианской церкви на православную и католическую. Так что смена имени, вероятно, была связана с древним обычаем менять имя в начале нового этапа жизни.

Гипотезу о том, что Гертруда имела отношение к созданию Начального летописного свода, ставшего основой Повести временных лет, высказала Л.Е. Морозова в своей книге «Великие и неизвестные женщины Древней Руси».

У князя Ярослава Мудрого было пятеро сыновей. Более других он любил третьего по старшинству – Всеволода, поэтому не отпустил его на самостоятельное княжение, а оставил при себе в стольном граде Киеве, сделав главным своим помощником. Жену для Всеволода старый князь высватал в Греческих землях: ею стала Мария, дочь византийского императора Константина Мономаха. У них родился первенец – сын Владимир, получивший в честь своего византийского деда прозвание Мономах.

Князь Ярослав к тому времени был уже стар и сидел на киевском престоле без малого сорок лет. Чувствуя приближение смерти, он призвал к себе своих сыновей Изяслава, Святослава и Всеволода и распределил между ними Русскую землю: Изяславу завещал стольный град Киев, Святославу – Чернигов, Всеволоду – Переяславль. Затем мудрый князь Ярослав приказал своим сыновьям жить между собой в мире и согласии, благословил их последним благословением – и умер.

Похоронив отца, братья разъехались по своим княжествам.

Город Переяславль, доставшийся в удел Всеволоду Ярославичу, был мощной крепостью, окруженной высокой стеной и земляным валом. Стоял он на берегу реки Трубеж, к югу от Киева, и там, где заканчивалось Переяславское княжество и начиналась Дикая Степь. В степи кочевали воинственные племена, которые постоянно угрожали границам Русской земли своими стремительными набегами, поэтому в Переяславле на высокой сторожевой башне день и ночь стояли дозорные, пристально вглядываясь в бескрайнюю степь: не идет ли враг?

Суровый облик приграничной крепости пришелся не по нраву привыкшей к роскоши византийской принцессе – княгине Марии. Поселившись в Переяславле, она первым делом выписала со своей родины, из Царьграда, лучших мастеров и приказала им выстроить новый княжий дворец, не уступающий великолепием царьградским постройкам. Мастера исполнили волю княгини: возвели стены из розовой плинфы, выложили полы из цветных шиферных плит, крышу покрыли яркой черепицей, в окна вставили окончины с настоящими прозрачными стеклами.

В этом дворце у князя Всеволода и княгини Марии родилась дочь Янка.

Княгиня Мария души не чаяла в дочери и, хотя, по обычаю, к маленькой княжне были приставлены многочисленные мамки и няньки, сама занималась ее воспитанием. С самого раннего детства привыкла Янка слушать матушкины рассказы о величии Божьего мира, о его красоте и бесчисленных чудесах. Особенно нравилось ей, как рассказывала княгиня Мария о своем родном городе Царьграде.

– Ничто в мире не сравнится с Царьградом, нигде не найти места прекраснее, – говорила княгиня, и Янка, слушая певучий матушкин голос, будто наяву представляла себе дивный город, стоящий на берегу теплого синего моря, его бело-розовые стены, растянувшиеся на несколько верст, зубчатые башни, уходящие в самое небо, широкие ворота, над которыми парит крылатая статуя Славы, величественный храм Святой Софии – Божьей Премудрости, возвышающийся над городом, словно корабль над волнами.

Когда Янка подросла, матушка стала обучать ее разным наукам. Княгиня Мария была хорошо образованна, и Янка, быстро освоив под ее руководством грамоту и начатки арифметики, выучила еще и греческий язык, научилась разбираться в литературе и музыке, понимать и ценить искусство живописцев.

Учила княгиня Мария дочь и различным рукоделиям. Янка умела прясть, ткала тонкое полотно – как гладкое, так и узорное, шила нарядные одежды, вышивала же так искусно, что иголка в ее руках не уступала кисти в руках живописца, а цветные шелка и золотные нити ложились на холст подобно краскам.

Пряха. Рис. Татьяны Муравьевой

Янке нравилось учиться, однако не все давалось ей легко. Бывало, что во время урока она не могла чего-то понять, тогда княгиня Мария начинала сердиться, и урок заканчивался слезами. Янка же, успокоившись и разобравшись в конце концов с непонятным вопросом, невольно думала, что сама растолковала бы его более просто и не стала сердиться на непонятливую ученицу, а терпеливо объяснила бы ей все еще раз.

Когда Янке было лет десять, в семью пришло горе. Матушка, никогда не отличавшаяся крепким здоровьем, стала хворать все чаще и наконец слегла. Князь Всеволод созвал лучших лекарей, они начали поить княгиню Марию отварами из разных трав, но от них ей становилось только хуже, и лекари отступились. На смену лекарям пришли бабки-шептухи. Они сбрызгивали княгиню с уголька наговоренной водой, обтирали заговоренным полотенцем, но и это не помогло, и в одну дождливую осеннюю ночь княгиня умерла.