Лев Демин - Семен Дежнев — первопроходец

К сожалению, дошедшие до нас отписки Дежнёва отличаются сухим и лаконичным языком. В них мы почти не находим географических сведений. Воспользуемся книгой Гавриила Сарычева, выдающегося путешественника, написанной по личным впечатлениям в самом конце XVIII века. Хотя к тому времени прошло более сотни лет со времени плавания Дежнёва, природа и образ жизни народов северо-восточной Азии за минувшее столетие никак не изменились. Поэтому впечатления Сарычева, изложенные им в книге «Путешествие по северо-восточной части Сибири, Ледовитому морю и Восточному океану», могли быть и впечатлениями Дежнёва и его спутников. Приведём выдержку из книги Сарычева:

«Сей материк составляют каменистые горы, простирающиеся грядами, которые разделены отчасти долинами, расширяющимися к северу. Через оные протекает множество мелководных рек и речек, имеющих каменистое дно. Долины по большей части болотисты и наполнены множеством мелких озёр. Горы, средней величины, покрыты белым мохом, но вершины высоких и крутых гор представляют голый камень, и местами лежит на них вечно не тающий снег, а особливо по северным скатам гор и в долинах, закрытых тению от солнечных лучей. Лесу нигде не растёт, кроме ивовых кустарников. И то местами по берегам рек... Из животных водятся олени, горные бараны, медведи, волки, лисицы и песцы; при морских же берегах показываются иногда и белые медведи. Земноводные животные ловятся при берегах северо-восточной, восточной, и отчасти южной стороны, как-то сивучи, моржи и тюлени. Моря, окружающие чукотскую землю, изобилуют рыбою разных родов и большей частью такового же, которая ловится при берегах Охотского моря. Птицы прилетают из тёплых стран весною и осенью улетают. Зимою же видны только вороны, куропатки и снежинки».

Если бы Семён Иванович Дежнёв обладал элементарной образованностью и литературными способностями знаменитого путешественника Гавриила Сарычева, он бы мог оставить такое же, а может быть, и более подробное описание чукотской природы. Но, увы, наш герой этими способностями не обладал. Он мог продиктовать писцу-грамотею короткую отписку, сухую и деловую, и поставить под ней вместо подписи размашистый крест.

Однако неграмотность не мешала Дежнёву быть человеком пытливым, наблюдательным, умевшим живо схватывать самую суть явлений. Во время плавания на восток кочи не раз бросали якоря вблизи берега ввиду небольших чукотских поселений. Это были обычно несколько остроконечных юрт, по соседству с которыми паслось небольшое стадо оленей. Русские мореходы высаживались на берег, вступали с местными жителями в контакт, завязывали меновую торговлю. Видя большое численное превосходство русских, проявлять враждебность чукчи не решались. Да и меновая торговля с русскими казалась туземцам привлекательной. Чукчи меняли свежую оленину, тюлений жир, моржовую кость на кухонную утварь, ножи, топоры, медные котлы, бусы.

Семён Иванович, видя жилища береговых чукчей, мог составить о них представление. Очевидно, оно совпадает с тем описанием, какое оставил нам Гавриил Сарычев, описывая чукотские жилища. «Они... углублены до половины в землю, свод над ними сделан из китовых рёбер и жердей, покрыт травою, дёрном и засыпан землёю. Вход в землянку сверху сквозь малое отверстие, внутри её довольно пространно, вид она имеет продолговатого четырёхугольника; по сторонам сделаны небольшие возвышения, на которых под пологами живут семьями чукчи. Посреди юрты ставят очаг для приготовления пищи. За неимением дров жгут китовые кости, поливая время от времени китовым жиром».

Дежнёв встретил и другой тип жилища, летний, которым пользовались «сидячие», то есть оседлые чукчи в летние месяцы. Такой тип жилища существенно отличался от зимнего. Летом чукчи ставили лёгкий шатёр из жердей, обтянутых шкурами морских зверей. К зиме он разбирался, и его обитатели перебирались назад в полуземлянку.

В навигационный период 1648 года экспедиция встретила довольно благоприятные условия плавания в сравнении с предыдущими и последующими годами. Прибрежная полоса была свободна ото льда. На протяжении пути мореплаватели нигде не встретили скопления плавающих льдов, хотя отдельные плавающие льдины и встречались на пути кочей.

Но если льды не препятствовали плаванию, то экспедиция не раз сталкивалась со страшными бурями и штормами, вызванными сильными ветрами. Море бесновалось и неистовствовало. Волны превращались в водяные валы гигантской высоты, швырявшие кочи, словно щепки. Резкие порывы ветра рвали паруса и снасти. К берегу подходить было рискованно — волны могли разбить корабль о прибрежные камни. Далеко не все судна достигли желанной цели. Для некоторых плавание завершилось трагедией.

Сперва непогода нарушила линейный строй кочей и разбросала их в разные стороны. Корабли потеряли друг друга из вида. И даже головной коч Федота Алексеева оторвался от дежнёвского и исчез за бушующими гребнями волн. Как ни напрягал зрение Дежнёв, державший вахту, как ни вглядывался в подзорную трубу, не мог увидеть силуэта головного судна в свистопляске беснующихся волн.

Согласно традиционной точке зрения, высказывавшейся исследователями, до Берингова пролива дошли только три коча из семи. Какова же была судьба остальных судов, в которых находились люди Гусельникова и часть людей Федота Алексеева? Исследователи и писатели, обращающиеся к теме экспедиции Алексеева-Дежнёва, склоняются к мысли, что два корабля были разбиты бурей, а их команды погибли. Два других пропали без вести. По-видимому, тоже затонули, отбившись от каравана. Никаких документальных свидетельств о том, что хотя бы один из этих двух кочей, отстав от экспедиции, возвратился на Колыму, до сих пор нигде не обнаружено.

Однако выражение «пропали без вести» порождает всякие фантастические слухи, догадки, домыслы и необузданную фантазию некоторых сочинителей. В некоторых научных и научно-популярных изданиях высказывалась версия, что суда, считавшиеся погибшими или пропавшими без вести, или хотя бы одно из них, могло прибить бурей к берегам американского материка. Экипаж высадился на побережье Аляски и затерялся среди эскимосов.

Эта любопытная версия не подтверждается ни американскими источниками, ни археологическими данными. Эта легенда привлекательна, так как даёт пищу для приключенческого сюжета.

Подступы к проливу встретили мореплавателей неприветливо. Гулкие волны бушевали, разбиваясь о прибрежные камни, неистовствовал ветер. Кормчие с трудом справлялись с рулевым управлением, стараясь держаться подальше от опасных скал. Но несчастье и здесь подстерегло остатки каравана. Разбило корабль Герасима Анкудинова. Это произошло на глазах Дежнёва. Пострадавший коч получил несколько пробоин и стал погружаться в воду. Несколько анкудиновцев смыло волной за борт. Потерпевшему аварию судну пришёл на помощь Семён Иванович. Он дал команду спустить на воду карбасы и снять людей с тонувшего анкудиновского коча.