Андрей Караулов - Русский ад. Книга вторая

— Как? — закричал депутат Павлов. — В отставку! И оздоровим! Обыкновенный губошлеп!

Гайдар оторвался от доклада, поднял глаза:

— У правительства есть ответ на этот вопрос.

Ему показалось, что его сейчас сгонят со свистом.

— Секта! — кричал Павлов. — Фанатики! Смерть принесли…

— Так… тихо в зале, — просил Хасбулатов. — Депутат Павлов, вы уже выздоравливаете? С головой все в порядке? Не мешайте тогда Егору Тимуровичу, он и так волну…

— …чуть живой… — бросил кто-то из первых рядов.

— Во вчерашнем выступлении, — бормотал Гайдар, — Руслан Имранович сформулировал диагноз альтернатив, стоящих перед страной! Есть две базовые модели развития общества: монетаристская, то есть американская модель, и социально ориентированная — европейская. По образцу Швеции. Нам надо выбрать, в каком обществе мы будем жить: в скандинавском или американском…

Депутаты, человек пятьдесят, не меньше, старались особенно — они вопили, пытаясь перекричать друг друга:

— Что?.. Что, Гайдар?!

Гайдар съежился.

— И исходя из этого, — докрикивал он с какой-то жадной настороженностью, — строить экономическую политику в России. Попробуем наложить эту дихотомию на те практические вопросы, по которым у нас существуют сейчас разногласия с Верховным Советом…

«Это конец, — подумал Чубайс. — Теперь точно отставка…» Из зала выходили даже сторонники.

Ельцин не расслышал, что сказал Гайдар: переспрашивал у Филатова.

— Про-о-шу не шуметь, та-ак-вот, — встревожился Хасбулатов. — Не надо выкриков, друзья… некрасиво это. Мы же ставим крупные проблемы… На все вопросы Егор Тимурович ответит позже, когда мы перейдем к обсуждению доклада. — Комиссия по регламенту… я правильно говорю? А вы продолжайте уже, Егор Тимурович, не молчите! Трудно говорится понимаю… когда выкрики…

К Чубайсу нагнулся Шумейко:

— Толя, валить надо… пока не поздно. Обидеться, что Егору не дают говорить.

— Уерен?.. — прошептал Чубайс.

— Без вариантов. И виноват будет Хае: не справился с публикой.

— Пишу шефу, — кивнул Чубайс. — Уйдем вместе с ним.

В третьем ряду неожиданно поднялся Зюганов:

— А по какой модели идет Китай? — вдруг громко спросил он. — Американской или скандинавской?

Гайдар сник:

— Преступное промедление с проведением экономических реформ тянет нашу страну в пучину слаборазвитости, — договаривал он. — Сорваться с этой тропинки — элементарно, если не начнется созидательная и ответственная работа всех органов власти Российской Федерации. Спасибо!..

Он сложил все свои странички обратно в папку, допил воду из стакана и тяжело сошел с трибуны.

Раздались неуверенные аплодисменты и сразу смолкли, будто обрезало. Шумейко хотел обнять Гайдара, но Гайдар отстранился: пот лил с него ручьем, он измученно жал министрам руки и очень хотел, чтобы Хасбулатов объявил сейчас перерыв.

«Год работы, а где результаты? — думал Чубайс. — Производство видеомагнитофонов — результат?» Доклад Гайдара дважды обсуждался кабинетом и никому не казался таким убогим.

«Напиться, что ли?.. — подумал Чубайс. — Шумейко сегодня точно напьется…»

Все как-то забыли о Ельцине, никто не смотрел в его сторону: он сидел какой-то побитый, несчастный , явно растерянный и даже дышал сейчас тяжело…

Россия, ты где? Куда ты делась, родная? Такие ветры клокочут вокруг, такие бураны раскрутились сейчас на твоих полях, а ты — вдруг — покорно опустила голову, словно плевать тебе, Россия, что скоро от тебя вообще ничего не останется: опустевшие деревни и опустевшие люди…

«Может, он и пьяница, — говорил Клинтон о Ельцине в ближнем президентском кругу (а внимательный, педантичный Строуб Тэлботт помечал его слова в своем дневнике), — но Ельцин — это лучшее, что может перепасть нам в их давно сбрендившей стране…»

Молодец Клинтон! Хорошо формулирует. Сбрендившая страна — просто в точку. Клинтон прав: в стране Пушкина и Менделеева, Чайковского и Льва Толстого — да, Ельцин сейчас — это лучшее, конечно. Однозначно!

Никто не знает: 13 марта 1943 года Гитлер находился в Смоленске.

Специально прилетал, сволочь! Посмотреть на русских людей. Гитлер молча ходил по улицам и всматривался в прохожих. В лица мужиков и баб. Он пытался понять, что это за люди такие, кому он сдает войну.

Гитлер проигрывал (как Наполеон когда-то) впервые в жизни.

Прежде Гитлер посмеивался над Бонапартом, считая его слабаком. А сейчас, после Сталинграда, он лихорадочно пытался понять, что могло случиться с Бонапартом в России, почему Бонапарт, взяв Москву, чуть не сошел с ума и стремглав бежал от собственной победы?

Наполеон буквально на блюдечке преподнес Кутузову победу над собой!

А русские люди там, в Смоленске, понятия не имели, что по их улицам разгуливает Гитлер.

Ходит, ходит, ходит…

Кто вы такие, русские?

Ельцин дал такую свободу, что для большинства людей умереть стало проще, чем жить.

Клинтон готовился к первому бюджету в Конгресс. Ему очень важно отложить в американском бюджете «что-нибудь для Ельцина».

Отложил. Перед съездом Ельцин неожиданно вызвал в Кремль Гавриила Попова.

— Если вы станете премьером, сколько времени вам нужно, чтобы переделать страну?

— В хорошем варианте, — задумался Попов, — 10 лет, в среднем — 15, в плохом — 20. Быстрее я не берусь, у нас не страна, а огромный военный завод.

Ельцин прошелся по кабинету.

— Я не хуже вас, Гавриил Харитонович, знаю эти заводы. Американцы настаивают на Гайдаре и дают, если будет Гайдар, 37 миллиардов долларов. Как бы вы поступили на моем месте?

— 37 миллиардов, — засмеялся Попов, — перевесят кого угодно! Если у вас, Борис Николаевич, будут 37 миллиардов, каждый из тех сроков, о которых я сказал, можно сократить на 5 лет.

— А Гайдар берется переделать Россию за полтора года!

— Он не чувствует разницы между риском и авантюрой.

— Да?

— Да.

Разговор на этом закончился…

Транши и кредиты как политическая взятка. В обмен на ликвидацию самых опасных для США заводов советского оборонного комплекса. Клинтон так и говорит: Борис Ельцин «на суровую любовь напрашивается»…

Что такое «суровая любовь»? не ясно? — Зато идеологически все построено так, будто Россия выбирает сейчас между Сталиным и Чубайсом.

Именно так, выбирайте, люди: или Сталин (ГУЛАГ), или свобода и новое, демократическое, молодое правительство.

Сразу, буквально на следующий день после инаугурации Клинтона, Президент России умоляет его о срочной встрече. С порога Ельцин заявляет: российская армия будет сокращена почти на миллион человек, вдвое, пусть Президент Совединенных Штатов не сомневается — это уже решено.