Евгений Федоровский - Беллинсгаузен

. — Военный российский шлюп идёт в Рио-де-Жанейро!

Ответ удовлетворил стражников. Паруса поднялись сами собой, погасла скорость, с шумом забухали падающие в воду якоря. И, точно цирковые артисты по окончании представления, у борта появились матросы. Гавань огласилась разноязычным криком восторга. Такого торжественного входа на рейд ещё никто не видал.

На корабль поднялся португальский офицер, спросил о причине захода, цели плавания. Выполнил положенный ритуал и уже неофициально, с искренностью южного темперамента добавил:

— Рад приветствовать моряков из России!

Следом прибыл английский капитан с предложением помочь в организации закупок дров и провианта. Потом приехал адъютант контр-адмирала де Виено с португальского корабля «Хуан VI» с поздравлениями и вопросами, подобными тем, что задавал лейтенант из крепости. Вежливо отказавшись от предложенных услуг и поблагодарив за внимание, Фаддей распрощался с визитёрами. Он увидел, что с берега к шлюпу направлялась шлюпка с русским посольским чиновником. Им оказался вице-консул Пётр Петрович Кильхен — молодой, обаятельный человек. Он сказал, что в его обязанности входит снабжение судов свежим мясом, зеленью, фруктами и вообще он готов выполнить любые поручения моряков.

А рано утром следующего дня «Восток» посетил генеральный консул России в Бразилии коллежский советник Лангсдорф — рыжеватенький старичок в белом сюртуке и таком же цилиндре, входившем в моду в Европе. Матросы видели, как больше неулыбчивый, молчаливый капитан вдруг преобразился, увидев гостя, молодо сбежал со шканцев и обнял старика.

— Господи, вы ли это? — воскликнул Фаддей, вглядываясь Восторженными глазами в лицо советника.

— Не ожидали?

— Имя мне назвали, но подумал — однофамилец на дипломатическом поприще. Как же так случалось, Георг? Ведь в первой кругосветке вы у нас были немецким натуралистом.

— Зовите теперь Григорием Ивановичем, — добродушно рассмеялся Лангсдорф.

— Пройдёмте в каюту?

— О нет. Пока не настала жара, побудем на воздухе.

Купор [43] Купор — бондарь, обручник, кадочник. Матрос, отвечающий за укупорку и сохранность продуктов в бочках. Гаврила Данилов, оказавшись рядом, принёс кресла. Советник и Беллинсгаузен удобно расположились в них, укрытые натянутым над палубой тентом. Тот же Гаврила сбегал на камбуз за квасом.

— Как поживает Иван Фёдорович? — задал первый вопрос Лангсдорф.

— Слава Богу. Нас провожал. Только глазами слабоват стал.

— За три года, пока ходил на шлюпе под его командованием, я полюбил вас, русских моряков, — повёл свой рассказ Григорий Иванович. — После плавания съездил на родину, ею уже завладел Бонапарт. Нет удали, размаха... Запечалился по России. Но из-за войны пробраться туда не удалось. Соблазнился работой в Португалии, пять лет там провёл, выучился языку, нравам. Однако и до той страны добрался неугомонный властелин. Принц-регент Жуан, точнее Хуан, с частью армии бежал сюда, в португальскую колонию. Бразилия стала монархией, Рио — столицей, Хуан — королём. После замирения государя Александра Павловича с Наполеоном появилась возможность отъехать в Россию, что я и сделал. Принял российское подданство, стал Григорием Ивановичем...

Лангсдорф подвернулся Петербургу как нельзя кстати. Континентальная блокада перекрыла и без того тонкий ручеёк, по которому текли в Россию сахар, кофе, хлопок, индиго, пряности. Переезд португальского двора в Рио-де-Жанейро усилил интерес русских к укреплению связей с Бразилией. Знакомый нам бывший министр коммерции, ставший канцлером, Николай Петрович Румянцев посоветовал Александру I воспользоваться сложными обстоятельствами, в которых оказалась Европа, чтобы установить прямые торговые связи между Российской империей и владениями Португалии в Южной Америке. На глаза Румянцеву и попал недавно принятый в российское подданство немецкий учёный-энциклопедист Георг Генрих фон Лангсдорф. Натуралистом Лангсдорф участвовал в первом кругосветном плавании на шлюпе «Надежда», жил в Португалии, знал её народ и язык, свободно говорил на всех европейских языках... Чем не посланник?!

В Рио Лангсдорф прибыл в 1812 году. Русского посла приняли более чем любезно. Григорий Иванович быстро установил добрые отношения с министрами и видными сановниками, с членами королевского дома, послами дружественных государств. Он регулярно информировал департамент внешней торговли России об иностранных судах, посещавших город, характере грузов, пунктах отправления и назначения, времени нахождения в пути, писал рекомендации относительно целесообразных сроков выхода русских судов в Бразилию, чтобы они могли воспользоваться как благоприятной погодой, так и эскортом английских военных кораблей, что было немаловажно для безопасного плавания. Он же называл сроки выхода в обратное плавание, определял маршрут, давал советы, какие товары следовало везти в Бразилию.

Немалую помощь оказывали Лангсдорфу помощники Пётр Петрович Кильхен, Алексей Васильевич Сверчков, а позже Фёдор Васильевич Тойль фон Сераскеркен, один из «военных агентов», учреждённых министром Барклаем-де-Толли. Из них больше преуспел умный, образованный Сверчков со своим лёгким характером, умением быстро сходиться с людьми. Алексей Васильевич сумел добиться уважения у самого короля и его жены — испанской принцессы Карлотты-Хоакины, несмотря на лютую ненависть супругов друг к другу. Его нередко приглашали на приёмы, где он оказывался единственным иностранцем. Понятно, такое доверие позволяло ему узнавать о политике королевского двора из первых рук и сообщать важные сведения российскому правительству.

Лангсдорф и его люди сделали Бразилию первым форпостом России в Латинской Америке. Русские, побывавшие в Рио, находили здесь самый тёплый приём, уж не говоря о матросах «Востока» и «Мирного», начальником которых был соплаватель и друг Лангсдорфа в первой кругосветке.

— Ну а теперь говорите, в чём испытываете нужду? — спросил Лангсдорф, поведав о своей судьбе.

— Их две. Похлопочите насчёт места для устройства обсерватории. Наш астроном господин Симонов хочет проверить хронометры.

— Этот остров устроит астронома? — Лангсдорф показал на остров поблизости — Крысий.

— Вполне.

— Будет исполнено. Что далее?

— Прошу доставить свежее мясо, молоко, масло, овощи. Кроме того, хочу взять живых бычков, свиней, птицу... Чую, до неведомой земли нам плыть да плыть.

— Господин Кильхен сделает всё. А вам и вашим людям следует хорошо отдохнуть на земле.

— Признаться, спешу. Но советом воспользуюсь.

Пока шёл этот разговор, на «Восток» приехал лейтенант Лазарев со своими офицерами. Фаддей познакомил всех с посланником, после чего офицеры отбыли на берег. Григорий Иванович пригласил командиров ехать с собой. У пристани их ждала коляска, нанятая вездесущим Кильхеном. Она была о двух колёсах и запряжена парой мулов. На одном из них сидел кучер-мулат в широкополой шляпе. Устроились вчетвером на кожаных сиденьях. Мулат хлопнул бичом, и коляска побежала по узким и нечистым улочкам к дому, где проживал военный агент генерал фон Сераскеркен, именуемый здесь министром.