Александр Сегень - Тимур. Тамерлан

Насытясь кровию, но продолжая алкать мести, великий злодей двинул тумены свои в земли восточные и полуночные от Хорезма, за Сайхун-речку, в степи кыпчакские да кайсацкие, и вольно там гулевал-буйствовал, во многих битвах побивал есаулов — наперсников Тохтамыш-хана и гнал их инда к самому берегу Яик-реки, до степей башкирских. А кого только не было в войске Тохтамышевом — и черкесы, и болгары, и московиты, и греки, и кыпчаки, и кайсаки, и башкиры, и крымчаки, и половцы с Азак-моря, и кафские фрязи [128] Азак-море — Азовское. Кафские фрязи — генуэзцы из Кафы (Феодосии). . Но за барыш служили хану, за прибыток; наймиты, а не честные кмети [129] Кметь (др. — русск.) — ратник, воин. . Потому — и треснула их рать по всем швам и рассыпалась, яко ветошь. А Тамерлан, невредимый и довольный, вернулся в свой стольный Самарканд.

Но, придя в град свой, не мог долгое время оставаться он в мире и спокойствии, всюду мнилась и мерещилась ему измена, а где измены не было, туда посылал он зачинщиков, чтобы они народ нарочно против него возбуждали. Так хитроумно и коварно сплёл он заговор против властителя Герата из рода Куртов и, придя в Герат, вошёл в город и всех жителей его перебил. А двинувшись дальше, дошёл до Сеистанской земли, где есть город Зеренч, и, собрав народ сеистанский, объявил им свою волю. Желал он, чтобы они нашли ему тех, кто его в битве стрелами покалечил. А тому уж больше двадцати лет минуло. И покуда не выдадут ему тех людей, обещал он каждый день по сто человек казнить лютой смертью — связанными класть, будто они кирпичи, и поливать сырой известью, быстро сохнущей на солнце. Так задумал он испытать меру упрямства жителей сеистанских — с каждым днём башня росла, из замученных людей сложенная, и чем выше бы она получилась, тем сильнее упрямство жителей земли той. Но не удалось Тамерлану высокую башню из людей построить, на четвёртый день явились к нему двое и говорят: «Моя стрела, царь, твою руку искалечила в той битве», «Моя стрела, государь, твою ногу перешибла двадцать лет назад». — «Добро, — отвечал Тамерлан. — Вижу я, что вы люди смелые и не боитесь понести кару, чтобы народ ваш не сокращался». И приказал первому отсечь обе руки, а второму обе ноги. С тем и покинул он Сеистан, а башню разрешил разобрать, дабы мертвецов, из коих она была составлена, предать погребению.

И снова Аллах решил наказать злодея и душегуба, на сей раз отняв рассудок у его сына, Мираншаха. Сей Мираншах нравом был премного на отца своего похож, и с некоторых пор стал с отцом соревноваться в злодействе и вероломстве. Пьянское веселие прельщало его своею коварною лестию, и оттого начал он понемногу повреждаться в уме своём.

Был пир. Дастархан по-ихнему. И в городе Смаракане, где столица Тамер… Пили вино. Вина много. Этого вина… А у них, когда царь заставляет, все пьют, кто и не пьёт никогда. Боже, Иисусе Христе, Пресвятая Богородица! А если кто не пьёт, тому слуги в глотку заливают полными чашами. Того у них не считается веселья, коли не падают мордами вниз. И все, аки псы, валятся, и того хуже разврат бывает. Мерзость. Видал я бражников, ан не таковских. Кусками мяса ли, костей ли швыряются друг в друга и в тех, которые у них по верёвкам бегают и пляшут. Инодержавные послы изумляются, а что толку. И блудниц… Но свинее других сам царь и дети его со внуками. Ненавиствую!

Умирают от перепоя, а все бражничают. В Руси нет такого. С души скидывают от перепоя, не видя куда, на одежду себе и сотрапезникам своим, все изгадуются, и это у них веселье. А перепившись, дурь друг перед другом выказывают, крутят. И почитают, будто лучше их нет никого во всём Божьем мире. Учёные мужи ихние и те в скот превращаются. А бывает, напьются и живых людей лютым зверям бросают на потеху.

Был у них тогда… Однажды был пир такой… И в те годы был пир у них такой. А сидели на том пиру… На том сидели курты. Их Тамерлан из Герата. Когда якобы смута против него. И сыну гератского князя Пир-Магомету царевич Мираншах, балуясь, отрубил голову, а потом стал катать ногою по палатам, ровно сие не чело человечье, а простой шар для касла [130] Касло — старинная русская игра, в которой шары нужно закатывать в лунки, вырытые в поле, двигая их или рукой, или ногой. Отдалённо напоминает и футбол, и бильярд одновременно. . Курты, видя это, возмутились, и началась сеча, в коей всех куртов поубивали, но и те многих жизни лишили. А я пьяный! Это Мираншах потом сказал. А я, говорит, пьяный был. Истинно же, он из ума стал выходить. Тогда ещё. И пьян, и дурен…

А ещё аз, грешный, видел казнь жены Тамерлана. Её звали Чолпан-Мульк. Он женился на ней. Когда из похода в Сеистан пришёл. Тогда и женился. Нет, позже. Она неверна ему оказалась. Изменщица. Он уже после женился на ней. Женился после того, как Мираншах… голову Пир-Магомету. Да, это было после.

Та Чолпан-Мульк была красивая. Её Тамерлан взял с собою в поход против Тохтамыша. Это уже другой был поход, когда пошли в Семиречье и в найманские степи… Красивая была Чолпан-Мульк, а её в кипятке…

— Почему ты боишься меня? Не бойся меня, урус. Не бойся живого, бойся мёртвого!

Этот страшный голос Тамерлана разбудил мирзу Искендера среди ночи, да так взбудоражил, что бедный мирза вскочил на ноги, и тотчас страшная головная боль пронзила его мозг. В глазах вспыхнуло, да так, что чуть было не вывалились глаза из орбит. Некоторое время Искендер стоял, глубоко вдавив пальцы в глазные орбиты, приходил в себя, боясь шатнуться и упасть. Сердце стучало, но казалось, что кровь, которую оно посылало во все стороны тела, уклонялась от своих заданий и не добиралась до ног и рук — кисти и ступни были ледяные, как у трупа.

Отдышавшись, мирза оторвал пальцы от глаз и огляделся по сторонам. Он с трудом сообразил, что находится в комнате, отведённой для него во дворце Баги-Нау. В соседней комнате спала его жена Истадой и младенчик сын Малик. Во рту было сухо и смрадно, как в тех колодцах, которые осквернял Тамерлан, проходя по землям непокорных. Кувшин с холодной бузой стоял на маленьком столике. Напившись и почувствовав небольшой прилив сил, Искендер ещё раз осмотрелся в своей комнате. Ему бросились в глаза чистые листы его тайной рукописи о Тамерлане, и холодная испарина мгновенно покрыла лоб.

— Боже мой! — прошептал он по-русски. — Неужели? Какой же я дурак!

Он попытался вспомнить, что происходило вчера после того, как он стал сильно пьянеть. Обрывки воспоминаний смутным и пыльным вихрем пронеслись мимо его мыслей. Чолпан-Мульк… Голова Пир-Мухаммеда, отрубленная Мираншахом… Канатоходец, сорвавшийся в клетку со львами и разорванный на куски… Падающие пьяные гости дастархана… На Китай! На Китай!.. Попугаи… Статуи греческих богов и героев… Сулейманбек…