Фаина Гримберг - Семь песен русского чужеземца. Афанасий Никитин

— Сядь! — Мубарак указал на подушку, положенную против того места, где сидел он сам.

Юсуф покорно сел и скрестил ноги.

— Ты сказал верные слова. — Мубарак посмотрел на шкатулки с резными крышками. Затем решительно открыл крышку одной из этих шкатулок и вынул приготовленный бетель. — Возьми! — Мубарак протянул свёрнутый бетелевый лист Офонасу. — Ты пробовал жевать бетель?

Офонас наклонил голову, приложил ладони к груди и отвечал, что вкус бетеля ему ведом. Сунул бетель в рот и принялся старательно двигать челюстями, жуя...

Мубарак также сунул в рот бетелевый свёрнутый лист с его обычным содержимым — кардамоном и бетелевыми орешками — и жевал с обычной насладой. Офонас поглядывал на юношу; Офонасу хотелось бы выплюнуть, но он не смел так поступить и ждал, когда выплюнет Мубарак. Офонасу уже казалось, что десны горят. Но прошла одна тысяча лет, и Мубарак выплюнул изжёванный лист в чашу на ножке. Офонас не решался приблизиться к этой плевательнице.

— Выплюнь сюда! — Мубарак показал на свою чашу.

Офонас насмелился, встал со своего места, выплюнул в чашу и поклонился низко юноше. После чего снова сел и скрестил ноги...

Мубарак хлопнул в ладони три раза. Явился один из стражей.

— Сейчас узнай, кто сохраняет имущество этого человека. — Мубарак махнул рукой в сторону Офонаса. — Пусть сейчас принесут сюда его шапку и столько-то и столько-то золота, которое он имел при себе. Ступай, и чтобы всё было исполнено как возможно быстрее!

Страж вышел быстро. Но Офонасу показалось, будто время остановилось. Мубарак молчал и постукивал кончиками пальцев по крышке одной из шкатулок с бетелем. Офонас приметил, что пальцы у него длинные и красивые. Мубарак не смотрел на своего странного гостя. Время, казалось, падало невидимым грузом на плечи Офонаса и придавливало книзу, книзу...

Громкие быстрые шаги раздались у двери. Поспешными шагами вошёл человек, неведомый Офонасу. Одет человек был в набедренную повязку — дхоти, на голове его была тёмная чалма, а в руке он держал небольшой пёстрый мешочек из плотной ткани. Он заговорил, и Офонас узнал его голос. Этот человек говорил с Офонасом, когда Офонаса везли на повозке. Человек протянул вперёд обе руки, и Офонас увидел, что в другой руке человек держит меховую шапку, шапку Офонаса!..

— Вот золото! — Человек подал, широко протянув руку, мешочек своему повелителю.

Мубарак взял мешочек и бросил, немного размахнувшись, на колени Офонаса.

— Пересчитай монеты! — приказал Мубарак.

Но Офонаса осенило. Он теперь ясно понимал, что надобно говорить, как надобно поступать...

— Я осмеливаюсь ослушаться тебя, мой господин! Я не стану пересчитывать эти монеты. Ежели ты отдаёшь их мне, то я хочу отдать их этому твоему человеку. Пусть он разделит это золото меж теми, которые спасли меня, вытащив из ямы...

— Ты слышал? — Мубарак обратился к своему человеку. — Возьми у нашего гостя деньги и раздели их по совести меж теми, которым эти деньги отдаёт наш гость!

Человек в несколько шагов приблизился к Офонасу и, мгновение помедлив, взял с его колен мешочек.

— Не уходи, — попросил Офонас. — Отдай мне мою шапку, она в этих жарких краях — единственная память о моей родной земле, где до того холодно, что люди одеваются в меха...

Человек поспешно отдал шапку в руки Офонаса.

— Иди! — приказал Мубарак.

И его человек быстрыми шагами ушёл.

— А теперь продолжи свой рассказ, — приказал Мубарак своему гостю. — Ты хотел купить еду. Что же случилось дальше?

— Я имел золотые монеты. Я решил добраться до города или селения, где я мог бы поменять одну монету или две на мелкое серебро. Не помню теперь, но мне кажется, я хотел идти в город или крепость или селение, которое, как мне сказали, называлось Лалгандж. Внезапно я увидел процессию. Это ехал правитель Лалганджа со свитой. Один из его приближённых предложил мне продать моего коня за одежду и несколько серебряных монет. Мне угрожали оружием.

Я понял, что не смогу противиться, и бросился бежать, оставив коня. Я бежал не разбирая дороги и упал в яму. Это, должно быть, заброшенный колодец. Твои люди вытащили меня...

Мубарак резко поднялся на ноги и заговорил раздосадованно:

— Лал Сингх, правитель Лалганджа, давно противится моей власти. Я давно должен наказать его. Он — истинный разбойник, а не я!..

И, встретив невольный удивлённый взгляд светло-карих глаз Офонаса, Мубарак засмеялся и сказал:

— Да, я разбойник. Я и мои люди — правим большими землями. Наши владения простираются на три дня пути пешего. Я верну тебе твоего коня и накажу правителя Лалганджа!..

Спустя день Офонасу дали коня, и Мубарак приказал ему отправляться вместе с людьми, которые служили Мубараку.

— Владеешь ли ты искусством сабельного удара? — спросил Мубарак.

Офонас-Юсуф отвечал честно, что знает, как надобно биться саблей...

— Но я не воин. Боюсь, я мало годен для битвы...

— Ты хочешь вернуть коня, уведённого гнусным Лал Сингхом?

Офонас уже и сам не знал, хочет ли, потому что догадывался о цене, в какую обойдётся это возвращение коня. Однако путей для отступления не осталось...

— Да, я хочу вернуть коня, — сказал Офонас тихо.

— Тогда ты должен согласиться со мной. Не будет честно, если мои люди станут сражаться за тебя, для твоей пользы, а ты в это самое время будешь смотреть и ждать исхода битвы.

— Да, это не будет честно, — согласился Офонас, и губы его онемели.

— Мне радостно слышать твои умные слова! — Мубарак похлопал своего гостя по плечу.

Ещё на другой день Офонас ехал на новом коне, вооружённый саблей, в кругу разбойников Мубарака. Офонас не знал, что задумали разбойники. Меж ними были поделены деньги Офонаса-Юсуфа, и потому разбойники говорили с ним дружески. Один из них, приметив тревогу Офонаса, поехал вровень с ним, так что их кони шли голова к голове.

— Не бойся, — говорил разбойник. — Мубарак умён. Мубарак знает своё дело. Если он велит встать в засаде, стало быть, мы можем надеяться на богатую добычу...

«Или на погибель!» — проговорил Офонас в уме.

Солнце припекало. Утро медленно переходило в ясный день. На дороге не было ни единого путника. Это была не та дорога, по которой Офонас прежде вёл Гарипа. Эта новая для Офонаса дорога вела к реке. Повсюду виднелись ямы и большие пещеры. Река поблескивала впереди тёмной блескучей водой. С обеих сторон дороги вдаль уходили ряды деревьев с толстыми стволами. У самой реки Мубарак подхлестнул своего коня, помчался вперёд... Прочие, и с ними и Офонас, ехали медленно. Мубарак скоро вернулся довольный. Всадники укрылись в самой большой пещере. Офонас пытался молиться и понял в отчаянии, что не знает, какими словами, какими молитвами молиться; кому молиться — то ли Христу, то ли Аллаху...