Людмила Рублевская - Авантюры Прантиша Вырвича, школяра и шпика

Параллельно своим рассуждениям профессор нажимал на соответствую­щие части барельефа. Плита предсказуемо отъехала.

— И не тошнит его от всех этих знаний? — пробурчал пан Гервасий и полез вслед за панной Богинской, которая уже заскочила в новое помещение.

— Гроб, что ли? — напряженно спросил пан Агалинский, рассматривая длинный ящик из покрытого черным лаком дерева, занимавший почти всю маленькую комнату.

Лёдник внимательно осмотрел сводчатые стены, каменный пол, просту­кал, пощупал.

— Здесь больше ничего нет. Доктор был позер, если бы еще что-то спря­тал — оставил бы философские загадки. Давайте это вынесем на свет.

Ящик оказался подозрительно легким. Прантиш, которого все-таки разо­брал азарт, убеждал себя, что, возможно, Ди придумал небольшой огненный меч, что должен помещаться в руке.

А наверху их ждали.

Действительно, не могло все оказаться таким простым. Около двух десят­ков, вооруженных всем, чем могут быть вооружены наемники на службе у очень важной персоны.

А вот и та персона.

Ящик ударился об пол, Лёдник, Прантиш и Агалинский выхватили сабли, панна Богинская предусмотрительно спряталась с кинжальчиком за спину «мистера Айсмана», чемпиона уличного боя.

К ним подходила Пандора.

Такая же, как та, что сидела в лаборатории Виленской академии. Толь­ко глаза поменьше, нормальной человеческой величины, и стала постарше. Этой Пандоре, в модном платье из светло-серого шелка и лазурного бархата, усыпанном жемчугами и расшитом серебром, с белым мехом, небрежно наки­нутым сверху, в синей шляпе, украшенной тем же белым мехом, можно было дать лет двадцать пять. Но привычно властное лицо, властное до жестокого, было будто не зависящим от возраста — не лицо, а маска, не человек, а «сим­вол в парче с лилиями».

— Открывайте! — скомандовала Пандора по-немецки, и ее слуги заво­зились с медными полосами, перетягивающими ящик.

— Нужно понимать, имеем честь видеть леди Кларенс? — вежливо по-немецки промолвил Лёдник, склонившись в светском поклоне.

— Можете называть меня и так, — рассеянно ответила Пандора, внима­тельно наблюдая за процессом открывания черного ящика.

— Совсем как в античном мифе, — прошептал Прантиш профессору. Тот улыбнулся уголком рта. Прекрасная Пандора снова собиралась открыть чер­ный ящик, в котором были спрятаны все беды человечества.

Наконец крышка отлетела, и заинтересованные лица жадно уставились внутрь. Ничего подобного на меч там не оказалось, но леди Кларенс выхва­тила серебряный футляр, в каком обычно хранили древние пергаменты. Слуга почтительно помог его развинтить, достал пожелтевшие рулоны. И леди углу­билась в изучение бумаг. Королевские печати, висевшие на прикрепленных к пергаменту шнурах, свидетельствовали, что это не просто стихи или частные письма, а клейноды. Документы особой важности.

Пан Гервасий оттолкнул плечом слугу, который стоял у ящика, и пощупал непонятную конструкцию, оставшуюся внутри: похоже на футляр для чего-то длинного, с установленными под разными углами зеркалами. Полонейка тотчас взяла другую удивительную вещь — хрустальный череп. Сделанный невероятно точно, можно даже было представить, что это действительно останки такого вот прозрачного хрупкого человека. Или не человека? Ибо череп был как-то слишком вытянут. Лёдник же ухватил тетрадь в твердой кожаной обложке, которая лежала в том ящике, полистал, вчитался.

— Ну, старый мошенник! — вдруг вырвалось у профессора. — А я — ста­рый дурак. — с огорчением признался тут же. — Дротики Индры, световая энергия, «есть многое на свете, друг Горацио.» Фокусы, и только!

— А вы ожидали найти здесь что-то научно стоящее? — насмешливо спросила леди, удовлетворенно сворачивая прочитанные пергаменты. Ее немецкий был совсем без акцента. — И в такую даль за этим приехали? То, что доктор Ди — мошенник, вы, известный профессор Балтромеус Лёдник, должны были знать.

Профессор почтительно поклонился.

— Ваша светлость меня знает?

Пандора, как величайшую ценность, положила клейноды в золоченый ящик, который ей с поклоном подал лакей, с помощью прислужницы уселась на принесенную обтянутую бархатом скамеечку, погладила собачку, неприят­но маленькую, пушистую и плоскомордую, поднесенную ей вторым лакеем, и только тогда сделала одолжение ответить.

— За вами наблюдали, доктор. Когда вы захотели приобрести строение «Огня и железа», я сразу заподозрила, что мы с вами уже встречались. Только я была в восковом виде. Надеюсь, вы не снимали с меня платье? По расте­рянной физиономии этого молодого человека вижу, что снимали. Ну и как я вам — понравилась, васпан?

Леди захохотала, глядя на смущенного студиозуса, — видно по всему, она занимала такое высокое положение, что могла себе позволить вольные шутки и не обременяться соблюдением этикета в разговорах с теми, кто намного ниже.

Панна Богинская решила, что по своему статусу она из их компании боль­ше всех соответствует леди, и шагнула вперед, держа под мышкой хрусталь­ный череп, который, похоже, твердо намеревалась присвоить.

— Позвольте представиться, ваша милость, я княжна Полонея Богинская, сестра генерал-майора войск Великого Княжества Литовского князя Михала Казимира Богинского. Признаться, я не совсем понимаю, что происходит.

— Восхищаюсь смелостью княжны, которая решилась на такую авантю­ру, да еще переодетой в мужской костюм, — промолвила с легким поклоном леди Кларенс. — Поверьте, ваша мость, я не насмешничаю, я и сама способна на такие приключения, — леди снова засмеялась, хотя ее серые глаза оста­вались холодными, как горный хрусталь. Пандора подала знак, и для панны Богинской тоже принесли красивую скамеечку, на которую панна сразу же торжественно и уселась, демонстрируя привычку к придворному поведению.

— Как вы догадались, я, в отличие от вас, нашла что хотела, — леди пока­зала на сундучок с клейнодами. — Без этих бумаг нашему роду было трудно вести борьбу за наследственные земли и право занимать высокое положение. Возможно, самое высокое в государстве.

Глаза Пандоры зловеще сверкнули.

— Проклятый доктор Ди! Вы знаете, как королева Бесс, Елизавета, его одаривала, доверяла ему. А он в конце ее жизни совсем развратился. Занял­ся черной магией. Связался с Келли, у которого за подделку монет были обрезаны уши. Да за одну аферу с несчастным польским графом Лестерским, которого они вдрызг обобрали, Ди стоило посадить в Тауэр! Король Джеймс так вообще прогнал мошенника. Но Ди, было время, находился очень близко от трона. Ему доверяли на сохранение важные документы. По крайней мере те, что касались происхождения моего прадеда. Да, прадед был королевского рода.