Юлия Андреева - Призраки мрачного Петербурга

Калиостро тут же развернул бурную деятельность: для начала «изгнал дьявола» из юродивого Василия Желугина, после чего вернул к жизни новорожденного сына графа Строганова и предложил Потемкину утроить его золотую наличность с тем условием, что одну треть золота возьмет себе.

Про юродивого ничего не скажу, чем закончилась эта история, неизвестно; деньги Потемкина действительно увеличились, как граф и обещал [121]; что же до младенца, мать новорожденного заподозрила подмену и пожаловалась императрице.

Одновременно с тем Екатерина узнала о шашнях Потемкина с супругой графа Лоренцой. Чете Калиостро посоветовали «елико возможно поспешно» удалиться за пределы Российской империи. А на сцене театра в Эрмитаже была поставлена комедия «Обманщик», сочиненная лично императрицей.

[122]

Призрак Гаврилы Романовича Державина показывается время от времени в своем бывшем доме, на набережной Фонтанки, 118. Впрочем, показывается – это сильно сказано. На столах передвигаются предметы, ощущается присутствие. Призрак ведет себя вполне прилично.

[123]

Одна из руководителей «Народной воли», революционерка и террористка Софья Львовна Перовская прославила свое имя тем, что руководила покушением на убийство Александра II, еще конкретнее – лично начертила план расстановки метальщиков, после чего стояла на мосту Екатерининского канала и взмахом белого платка подала сигнал И. И. Гриневицкому [124], когда заметила императорские сани.

За что дамочка и была повешена на плацу Семеновского полка.

Считается, что каждый март Софья Перовская обречена стоять на том самом месте, поджидая очередную жертву; в руках у террористки тот самый белый платок. На кого привидение укажет в следующий раз, неизвестно.

В Шереметьевском дворце, или, как его сейчас называют, Фонтанном доме, был убит несостоявшийся «случай» Екатерины камер-юнкер Жихарев. Фаворит государыни Зубов [125]нашел возможным разобраться с этим красивым и достойным юношей, после чего в Шереметьевском дворце появилось весьма недовольное привидение молодого человека.

Обычно призрак появляется в Белом зале, где он и умер.

Но, должно быть, юному привидению было скучно одному, поэтому дворец вскоре обзавелся вторым привидением. В 1796 году туда перебрался граф Николай Петрович Шереметев [126]со своей молодой, но тайной женой, в прошлом крепостной актрисой Прасковьей Ивановной Жемчуговой [127]. Некоторое время они жили в любви и согласии, Прасковья ждала ребенка.

И кто бы мог подумать, что здоровая и сильная крестьянка умрет через пару недель после рождения первенца? Врачам удалось спасти только ребенка [128], что же до графини, она осталась в Фонтанном доме в качестве призрака. Время от времени ее можно видеть в окнах дворцовых покоев.

Полагаю, все читали гоголевскую «Шинель». Мелкий чиновник Акакий Акакиевич Башмачкин носил настолько протертую и утратившую всякий вид шинель, что сослуживцы именовали ее капотом. Кроме всего прочего ветошь решительно не грела, а, казалось, напротив, умышленно пропускала холодный зимний воздух. После долгих мытарств Башмачкин сумел-таки найти средства и пошить приличную его положению шинель, но какой-то мерзавец тут же ограбил незадачливого Акакия Акакиевича, отобрав у того единственную драгоценность – новую шинель. Поиски пропажи отняли последние силы, Акакий Акакиевич простудился, заболел и скоропостижно скончался. После чего история начала приобретать фантастический характер: «…по ночам возле Калинкина моста показывается мертвец, сдирающий со всех, не разбирая чина и звания, шинели. Кто-то узнает в нем Акакия Акакиевича. Предпринимаемые полицией усилия для поимки мертвеца пропадают втуне».

Кто-нибудь спросит: ну и для чего мы рассказываем о придуманном Н. В. Гоголем призраке, это же литературный герой, а не реальный полтергейст. А дело вот в чем: известно, что Николай Васильевич написал историю Акакия Акакиевича после того, как кто-то рассказал ему о призраке у Калинкиного моста. Должно быть, писатель задался идеей попробовать догадаться, кем был при жизни призрак, сдирающий с прохожих шинели. Вот так на свет появился Акакий Акакиевич Башмачкин.

Впрочем, несмотря на уверения Гоголя в том, что призрак-де больше никого не беспокоил, в Петербургских отделениях полиции, обычно в зимнее время и в непогоду, нет-нет да и появляются заявления граждан на наглеца, отобравшего у них дорогое пальто. Вот только последнее время Акакий Акакиевич или, возможно, тот, кто работает под него, покушается исключительно на дорогие шинели, говорят, что как-то даже он умудрился сорвать шинель с генерала. Фамилия последнего по понятным причинам не разглашается.

[129]

Антон Антонович Дельвиг был лицейским другом А. С. Пушкина, поэтом и издателем. До конца своей жизни Антон Антонович служил в Министерстве внутренних дел и умер от тифа, или, как тогда говорили, от «гнилой горячки», всего-то в 32 года. После чего был похоронен в некрополе мастеров искусств Александро-Невской лавры.

Вероятно, Дельвиг предчувствовал свой скорый конец, потому и предложил как-то в шутку своему приятелю Н. Левашову: «кто первый помрет, обязан явиться другому после своей смерти». Уговор скрепили рукопожатием. После чего Дельвиг благополучно прожил еще семь лет и помер у себя дома на Фонтанке.

Разумеется, Левашов позабыл о данном обещании, но через год после смерти Дельвига тот самым спокойным образом заглянул к своему приятелю, незатейливо выйдя из стены и усевшись в свое любимое кресло.

Ничего удивительного что Левашов утратил дар речи, а Дельвиг и не думал занимать того светской болтовней. Недолго посидев, он поднялся и ушел тем же путем, что и явился. Обещание было выполнено!