Геннадий Прашкевич - Крестовые походы

После этого обе стороны чувствовали себя истощёнными и некоторое время не начинали крупных предприятий. Но в пёстрой толпе христианского лагеря некоторые отряды вовсе не были довольны этим военным отдыхом: начались мятежи, а 25 июля воинственная и жаждущая добычи толпа численностью до 10 000 человек напала на позиции Саладина. Несчастная толпа, хотя при первой стычке имела некоторый успех, большей часть погибла, однако, от меча неприятеля.

Вскоре после того к Акре подступили новые толпы войск из Франции и Англии. Во главе их стоял длинный ряд знатных баронов; важнейшим из них был граф Генрих Шампанский. Осаждающее войско получило самое желанное подкрепление, но в то же время раздор, волновавший сердца пилигримов, принимал всё более злобные формы. Отчасти он присоединялся к старинной вражде между королём Гвидо и маркграфом Конрадом, хотя они в лагере под Акрой до сих пор, по-видимому, относились друг к другу дружелюбно и мирно; отчасти он был связан с особенным положением немцев в войске пилигримов. Дело в том, что крайнее недружелюбие, какое немцы уже несколько десятилетий встречали в романской Сирии, дало себя почувствовать и теперь; может быть, немецкие пилигримы сами заслужили то нерасположение, которое они встретили, своей гордостью и высокомерием. Одно время крестоносным войском поочерёдно командовали Иаков Авенский и Людвиг Тюрингенский; затем раздор между немцами и французами новел к назначению нескольких начальников, а теперь, когда особенно возросло число французов, предводителем всего войска был сделан граф Генрих Шампанский. Вскоре после того ланграф Людвиг заболел, поехал домой и умер в пути (16 октября 1190 г.). В лагере под Акрой о нём носилась позорная молва, что он оставил общее дело только из-за того, что у него отняли главное начальство, или даже потому, что Саладин подкупил его большой суммой денег. Между тем под Акрой стало известно о смерти императора Фридриха и ужасной гибели главной немецкой армии. Маркграф Конрад поспешил навстречу её слабым остаткам, вступил в дружеские отношения с герцогом Фридрихом Швабским и среди разных опасностей привёл его в лагерь пилигримов (7 октября). Однако с этого времени положение немцев ещё ухудшилось. Они явились к товарищам после испытанного ими несчастья только как побеждённые и должны были выносить презрительное и высокомерное отношение к себе от преобладающих масс романцев и приверженцев короля Гвидо.

Между всем этим крестоносное войско всё же обладало достаточной силой, чтобы снова очень стеснить осаждённую крепость. В сентябре флот сделал сильное нападение на главный пункт гавани — “Башню мух”. На одном из христианских судов находились огромные штурмовые лестницы, а на вершине мачты настоящий небольшой замок, который был выше платформы башни. Но неприятельский огонь зажёг именно это судно, и собственно брандеры христиан повредили им самим так, что нападение после героического начала потерпело жалкую неудачу. Точно то же было в течение октября, когда Генрих Шампанский, Фридрих Швабский и другие важные князья соорудили на суше новые осадные машины. Гарнизону удалось, при энергичных вылазках, подойти к этим машинам и сжечь их. Вследствие этого зима с 1190 на 1191 год застигла христиан почти на том же месте, как и за год до того.

Для христиан эта зима принесла ещё больше бед, чем предыдущая. Нужда в их лагере достигла такой страшной степени, что съестные припасы почти буквально ценились на вес золота. Трупы мёртвых животных составляли завидное кушанье, а кости, брошенные собаками, ещё раз обгладывались. Снова распространилась опустошительная болезнь “арпальдия”, от которой “распухали члены и выпадали зубы”. Многие пилигримы с непреклонным героизмом переносили всякие неудобства, но, конечно, многие впадали также в тупое отчаяние или старались забыть свои горькие страдания в безумном распутстве. При этом дисциплина войска так расшаталась, что переход голодающих к врагам веры и отречение от христианства из-за куска хлеба стали совсем обыкновенными явлениями.

В это страшное время некоторые благочестивые пилигримы из Любека и Бремена особенно отличались деятельным рвением к общему благу. Под управлением некоего Зигенбранда они устроили — в одном вытащенном на берег корабле — госпиталь и неутомимо старались, ухаживая за больными, смягчать страдания своих больных сотоварищей. Герцог Фридрих Швабский радовался на их предприятие, принял его под своё покровительство и старался придать ему характер постоянного учреждения посредством удостоверяющей и охраняющей папской буллы. Так возникло здесь, в Акрском лагере, учреждение, которое, подобно Иоанитскому госпиталю в Иерусалиме, было зародышем более крупного учреждения, рыцарского ордена немецкой нации. Но герцогу Фридриху не суждено было дожить до возникновения этого ордена. Наконец и он заразился всё сильнее свирепствовавшей в лагере болезнью и умер 20 января 1191 года. После его смерти небольшой немецкий отряд всё более и более распадался, как “стадо без пастуха”, и совершенно потерялся среди массы других пилигримов.

Ко всем этим несчастьям присоединилась ещё возраставшая вражда среди крестоносцев. Осенью 1190 года умерла жена Гвидо, королева Сибилла, и потому маркграф Конрад заявил прямо притязание на иерусалимский престол, который Гвидо давно забросил по своей неспособности и вялости. Чтобы укрепить своё притязание каким-нибудь юридическим основанием, Конрад потребовал и добился того, чтобы Елизавета, младшая сестра и единственная наследница Сибиллы, выданная замуж за Гонфреда Туронского, вельможу иерусалимского государства в 1180 году, 8 лет от роду, т.е. во всяком случае без любви и понимания, была бы разведена с мужем и отдана ему. Но когда он достиг этой цели, то он и Гвидо и их приверженцы находились в такой вражде друг к другу, что только общее утеснение их Саладином могло помешать вспышке открытой войны.

Между тем мусульмане переживай! более благополучные дни. Они не терпели нужды и без большого труда противостояли в небольших стычках истощённым силам пилигримов. Но несмотря на это, положение Саладина было далеко не благоприятно, так как его войско, всё более негодовавшее на бесконечную продолжительность войны, много раз бунтовало, и именно защитники Акры требовали смены. С большим трудом султан сдерживал своё войско. Наконец он позволил прежнему гарнизону очистить крепость, но этим принёс себе большой вред, потому что люди, занявшие после этого укрепления Акры, были крайне распущены и не расположены к делу, и храброму эмиру Багауддину Каракушу, единственному продержавшемуся в Акре от начала до конца, трудно было с этими людьми долго удерживать город.