Мэриан Палмер - Война Алой и Белой розы

— Нэн, я… — Он запнулся. Летнее сватовство оборвалось в самый деликатный момент. Анна не пошевелилась, Глостер остановился. — Я предупредил, чтобы вас ждали у Святого Мартина, Нэн. Там у вас будет надёжное убежище и хороший уход. Никто не посмеет вас тронуть или заставить уехать.

— Спасибо, кузен, — чуть слышно произнесла Анна.

— Я вам не кузен, — медленно покачал головой Ричард. Она подняла брови, словно не догадываясь, что он имеет в виду. Убедившись, что его в конце концов поняли, Ричард порывисто схватил Анну за руки — она всё ещё судорожно стягивала на груди чужую одежду.

Перси остановился подле Филиппа, равнодушно поглядывая на распростёртое у порога тело.

— Необычный удар, — заметил он, указывая на угол, под которым вошёл в горло меч. — Пожалуй, вам повезло, что он промахнулся. — Посмотрев в сторону подоконника, Перси добавил: — А с этим что делать, милорд?

Ричард, казалось, не слышал вопроса. Он как раз снимал покрывало с распухших ног Анны. Та протянула было руку, чтобы остановить его, но было слишком поздно. Наступило молчание. Ричард снова укрыл её ноги, нежно поцеловал Анну, поднялся и подошёл к окну. Носилок ещё не было. Он застыл, нервно сжимая и разжимая пальцы и глядя перед собой. Наконец взгляд его набрёл на Филиппа. Словно очнувшись, он подошёл к убитому. Из открытого рта струилась кровь. Не поворачиваясь, Ричард произнёс:

— Вы обокрали меня, Филипп. — Он немного помолчал, а потом совершенно бесцветным голосом спросил: — А где хозяин этого притона?

— Полагаю, уже далеко отсюда, — сказал Филипп. От тона, каким был задан вопрос, Филиппу сделалось легче. Его подташнивало, он страшно устал и хотел только одного — как можно быстрее уйти отсюда. — Оставьте его, милорд. Он ведь всего лишь исполнитель. — «Как, впрочем, и этот, что лежит на пороге», — едва не добавил Филипп, но остановился. Наверное, можно будет доказать, что сценарий с начала до конца был разработан герцогом Кларенсом, но подтвердить это может только похититель Анны. А может, подумал Филипп, Ричард Глостер в глубине души и не хочет знать правду?

На улице послышался стук копыт. Там были люди герцога, один из них вошёл и объявил, что носилки готовы. Подняв Анну на руки, Ричард понёс её к двери. Паж накинул на тело убитого покрывало, чтобы миледи не увидела его. Ричард внезапно остановился и заговорил так тихо, что Филипп едва разобрал его слова:

— Пусть эту падаль швырнут на землю у входа в Эрбе. Проследите за этим, сэр Роберт.

Мрачно улыбаясь, Перси подозвал двух слуг в ливреях и возвратился в таверну. Филипп хотел незаметно уйти, но герцог Глостер обернулся и коротко бросил:

— Филипп, мне надо с вами поговорить. Подождите внутри.

Тяжело вздохнув — он надеялся отложить разговор до утра, — Филипп остановился. Перси времени не терял. Вышеупомянутую падаль унесли, и теперь комната, несмотря на беспорядок — на полу всё ещё валялись столы и стулья, — выглядела на удивление голой. Филипп прихватил стул и подошёл к камину погреться. Кто-то открыл окно. Комната проветрилась, исчез тошнотворный запах, правда, стало очень холодно. Было очень тихо. Постояльцы наверху наверняка не могли бы заснуть при шуме, который стоял до сих пор. «Скорее всего, — подумал Филипп, — будучи завсегдатаями этого места, они при первых же криках просто удрали, а с ними и слуги». Это местечко, если называть вещи своими именами, было не чем иным, как воровским притоном. Филипп всё ещё был занят этими мыслями, когда на пороге послышались шаги Ричарда.

Он быстро вошёл в комнату, кивнул стражнику, стоявшему у входной двери, плотно закрыл её и прислонился к решётке камина.

— Ну что ж, Филипп… — Лицо Ричарда было абсолютно непроницаемым.

— Да, милорд? — тем же тоном ответил Филипп.

Ричард нетерпеливо пнул ногой полено в камине, язычок пламени взметнулся и лизнул его сапог.

— За то, что вы сделали сегодня, можете просить меня о чём угодно. Впрочем, это и так ясно, так что не будем об этом. Не затем я просил вас остаться.

Ричард перевёл взгляд с разгоревшегося огня в камине на лицо собеседника.

— Я полагал, вы должны были находиться в Лондоне уже несколько месяцев назад. Но вы прислали какое-то странное письмо — ни об отпуске не просили, ни планами своими не делились. Словом, я подумал было, что вы всё ещё не оправились от раны.

— Ах вот как, милорд? — бесстрастно произнёс Филипп. Он опустил глаза, помешивая уголь в камине. — Я вернулся в Оксфордшир. Мне надо было подумать.

Наступило напряжённое молчание. Ричард первым прервал паузу:

— Что ж, вы могли позволить себе такую роскошь.

— Вот и я так подумал, — ответил Филипп.

В камине затрещало догоравшее бревно. Повалил дым. На противоположной стене плясали слабые отблески огня. Присев на край стола, Ричард обхватил колени руками.

— Филипп, король отдал мне Миддлхэм. Теперь на мне, как раньше на Уорвике, вся Англия к северу от Трента. И ещё граница. Да и за графом Нортумберлендом надо присматривать. Правда, Уэльс я передал Пемброку, так что об этом можно не беспокоиться. — Ричард говорил совершенно спокойно, так, словно речь шла о рыцарском турнире. В комнате горела только одна свеча, и при её свете резко выделялось осунувшееся лицо герцога.

— И у вас минуты свободной не было, чтобы хоть немного отвлечься, — медленно проговорил Филипп.

— Да, дел невпроворот, видит Бог, их хватит на шестерых. Надо только, чтобы Его Величество мог доверять им. А одна задача какое-то время будет особенно трудной: на севере всё ещё помнят графа Уорвика. В моём лице его люди видят мстителя Йорка, граф Нортумберленд вовсе ненадёжен: при любом удобном случае ударит в спину. — Глостер повертел на пальце кольцо. Это был крупный рубин в золотой оправе — королевский подарок к девятнадцатилетию, которое отпраздновали месяц назад. — Из всего этого следует, что моим поместьям нужен управляющий. Я только что говорил, Филипп, что вы заслужили награду. Но, поверьте, не это я имел в виду. С этим любой справится, лишь бы верен был. К тому же у вас свои земли по эту сторону Трента, так чего же вам служить мне? Разве что вы — во что хотелось бы верить — сохранили любовь ко мне. Итак, Филипп, решать вам: вы со мной?

Он улыбнулся и, ещё не услышав ответа, протянул руку.

— Всей душой, милорд, — низко поклонился Филипп.

Склонившись над вязанием, Анна Фитцхью сидела в одиночестве в саду ипсденского поместья. Вообще-то в этом шумном доме одной удавалось остаться редко. Но сегодня близнецы отправились с сокольничим в лес, а у Кейт, в чьём обществе Анна обычно бывала днём, оказались какие-то срочные дела по дому — это при весёлом-то щебете птиц и ласковой улыбке майского солнца! Анна знала, почему её оставили одну. С пылающими щеками она усердно выполняла свою работу.