Мэриан Палмер - Война Алой и Белой розы

— Кузен Глостер, люди ждут вас. Прошу вас выйти и объявить, что вы принимаете английскую корону.

Он вроде собирался опуститься на колено, во всяком случае потянулся к руке Ричарда, но тот остановил его.

— Одну минуту, кузен, мне надо сначала кое о чём спросить вас. Не вы ли в прошлое воскресенье велели каким-то братьям-монахам убеждать людей, будто покойный король был незаконнорождённым, а герцогиня Йоркская — блудницей?

Бэкингем был явно захвачен врасплох. Глаза его, обежав комнату, остановились на Филиппе, и улыбка исчезла с его лица.

— Стало быть, вы вернулись, сэр. Я уже слышал об этом и рад, что вы здесь: надо кое-что довести до сведения Его Высочества. — Он перевёл взгляд на Ричарда. — Должен пожаловаться на этого господина, кузен. Он чрезвычайно грубо обращался с моим братом Найветом, употребляя при этом такие слова, которые мне даже не хотелось бы повторять в вашем присутствии.

— Найвет? — удивлённо переспросил Ричард, моментально переключаясь на другую тему. — Да чем вас мог обидеть этот серый мышонок, Филипп?

Какая-то неуловимо фамильярная нотка прозвучала в его голосе — приятное напоминание о совместно проведённых годах. От Бэкингема это не ускользнуло, и в глазах его сверкнуло что-то неприятное. Не в силах стереть с лица ироничную улыбку (интересно, насколько точно Найвет передал Бэкингему их разговор), Филипп непринуждённо откликнулся:

— Полагаю, Его Высочество Бэкингем лучше вам об этом расскажет, милорд.

Покраснев, Бэкингем напыжился и заговорил:

— Не знаю, что вы позволяете своим слугам, кузен, но когда они покушаются на достоинство людей, в чьих жилах течёт королевская кровь, это не может оставить меня равнодушным.

Произнося эту речь, Бэкингем многозначительно поглаживал рукав своей туники: совершенно роскошное одеяние, явно свидетельствовавшее, что обладатель его принадлежит к роду Плантагенетов [144] Род Плантагенетов — См. коммент. № 28. .

Ричард никак не откликнулся, а Бэкингем неуклюже добавил:

— Оскорбили не только сэра Уильяма, но в каком-то смысле и меня лично.

Ричард посмотрел на Филиппа, потом перевёл взгляд на кузена и сухо сказал:

— Знаете, Гарри, что-то слишком туманно вы выражаетесь, так что, боюсь, помочь вам ничем не могу. Могу лишь с уверенностью сказать, что сэру Филиппу нет нужды напоминать, как должно обращаться со знатными господами. Что же до меня лично, то разрешите уж мне самому определять, что позволительно, а что непозволительно моим слугам… — Он угрюмо посмотрел на Бэкингема, заставив того поднять глаза. — Однако же вы не ответили на мой вопрос. Это ваши люди порочили доброе имя герцогини Йоркской?

Явно загнанный в тупик, Бэкингем просто не знал, что сказать. В конце концов он попытался взять себя в руки и, опустившись на колени, заговорил:

— Прошу вашего снисхождения, кузен.

На лице заиграла обезоруживающая улыбка, в которой сочетались удивление и раскаяние, правда какое-то капризное. С неприязнью глядя на него, Филипп подумал, что какая-то бабская у Бэкингема манера вести себя: всякие штучки, ужимки, кокетство и вкрадчивые интонации. Ему стало как-то не по себе при виде происходящего. Ричарду словно передалось это чувство. Он инстинктивно отпрянул.

— Зачем вам это понадобилось, Гарри? Меня что, и без того мало грязью поливали? А теперь ещё вы, прикрываясь моим именем, разносите эту бредовую ложь.

Бэкингем переменился в лице. Сжав тонкие губы, он упрямо сказал:

— Что бы я там ни делал, кузен, всё — ради вашего блага.

Какое-то время Ричард стоял неподвижно, казалось, он готов разбить в кровь эти расплывшиеся в улыбке губы. Но кулак разжался, рука медленно опустилась.

— Ну что ж, спасибо, что напомнили.

За стеной послышался шум. Бэкингем поднялся на ноги, слегка отряхнул панталоны на коленях, в этот момент открылась дверь и в комнату вошёл герцог Саффолк со своим сыном Линкольном. Чуть поодаль держался Хауард.

— Милорд, так вы спускаетесь? Боюсь, как бы там беспорядки не начались. Люди не уйдут, пока вы не покажетесь.

Хауард сиял как начищенный пятак, Линкольн опустился на колено и поцеловал руку Ричарда.

Филипп с тоскою наблюдал за этой сценой. Ничего не скажешь, всё это хорошие люди, однако же Саффолку не терпится стать шурином короля, а Линкольну — его племянником; что же до Хауарда, он вполне мог претендовать на герцогство Норфолкское, поскольку девочка-наследница, которую Елизавета Вудвил выбрала в жёны своему младшему сыну, умерла. Бэкингем, убедившись, что буря миновала, взял Ричарда под руку.

— Сколько можно попусту тратить время, кузен? Пора становиться королём.

В комнату влетел паж, в руках у него была длинная, до пола, мантия. Филипп машинально взял её и набросил Ричарду на плечи. Слышались радостные восклицания и весёлый смех, они почти заглушали настойчивый шёпот Филиппа:

— Милорд, подумайте хорошенько ещё раз. Ведь вы бросаете на весы всю свою честно прожитую жизнь и незапятнанное имя.

— Всё решено, — отрывисто бросил Ричард и первым вышел из комнаты.

День коронации выдался на редкость ясным. Ранним летним утром королевская процессия двинулась из Тауэра по празднично украшенным улицам под приветственные крики толпы и звон колоколов. У Вестминстера будущего короля и его свиту встречали настоятель и монахи.

На следующее утро процессия, впереди которой шли глашатаи и трубачи, проследовала по алому, украшенному лентами ковру в церковь. Граф Нортумберленд нёс большой меч с затупленным, как символ милосердия, лезвием; в руках у графа Кента и виконта Ловела также были мечи, символизировавшие духовную и светскую власть; за ними следовали лорд Стэнли, Саффолк, Линкольн и сын Хауарда, новоиспечённый граф Саррей, а позади всех — Джон Хауард, герцог Норфолк, с короной в руках. С обеих сторон короля поддерживали за руки епископы Дарэмский и Батский, а за ними, окружённый собственной свитой, шёл герцог Бэкингем.

В церкви процессию ждали лорды и члены палаты общин [145] «…лорды и члены палаты общин…» — Английский парламент состоит из палаты лордов (верхняя) и палаты общин (нижняя). . В центре был воздвигнут помост. Сопровождая Ричарда, архиепископ Кентерберийский останавливался у каждого из четырёх углов и обращал его лицом к народу. Приветственные возгласы собравшихся отдавались эхом по всей церкви. Началась торжественная церемония: клятва короля, коленопреклонение перед алтарём под звуки литании [146] Литания — молитва у католиков, которая поётся или читается во время торжественных религиозных процессий. …

Королева, шелестя шелками, опустилась на колени рядом с мужем. Архиепископ прикоснулся пальцами, помазанными елеем, к груди, плечам и ладоням короля, затем окропил голову Ричарда священной смесью оливкового масла с бальзамом. После этого внесли короны для короля и королевы, предложили Ричарду взять меч, жезл и скипетр. Лорды во главе с Бэкингемом проводили короля на трон. К нему один за другим подходили епископы, которых Ричард, следуя установленному обычаю, должен был целовать. К сводам церкви поднимались серебристые голоса мальчиков, исполнявших «Тебе, Господи». Густой фимиам смешивался с запахами бальзама и дягиля.