Бернард Корнуэлл - Азенкур

Конные барабанщики громко били в барабаны, предупреждая жителей Гарфлёра о грозном приближении законного короля.

Однако Генрих Английский оказался не единственным, кто подходил в тот день к городу. С холма, по которому английское войско устремилось к полоске сухой земли к западу от Гарфлёра, можно было разглядеть вереницу латников и повозок – подкрепление, приближающееся к городу с востока.

– Жаль, – бросил сэр Джон Корнуолл, глядя вдаль на всадников.

– С ними пушки, – заметил Питер Годдингтон.

– Вот я и говорю: жаль, – невозмутимо отозвался сэр Джон.

Пришпорив Люцифера, он поскакал к передним рядам колонны. Вслед ему, не желая упускать случай первыми оказаться у стен города, устремились остальные командующие. Когда всадники, спустившись с холма, вынеслись на равнину, Хук увидел над городской стеной внезапно появившийся сгусток черного дыма, похожий на огромный распускающийся бутон, и через несколько секунд летний воздух вздрогнул от звука пушечного выстрела, заполнившего все пространство между холмами. Каменное ядро ударилось о равнину, по которой скакали всадники, отскочило вверх вместе с вырванными из земли кусками дерна и, никого не задев, упало в толщу деревьев.

Так началась осада Гарфлёра.

В первые дни осады Хуку казалось, что рытье никогда не кончится. Сначала рыли помойные ямы.

– У нас мать однажды свалилась в яму с дерьмом, – поведал Том Скарлет. – По пьяни. Уронила в дыру бусы, а потом пыталась достать. Граблями.

– Хорошие бусы, – вставил Мэтью Скарлет. – Из старого серебра, да?

– Из монет, – уточнил брат-близнец. – Отец нашел зарытый кувшин с монетами, каждую просверлил и подвесил на кусок тетивы.

– А тетива возьми и порвись, – объяснил Мэт.

– И мать решила ее выудить граблями, – подхватил Том. – Ну и свалилась вниз головой.

– Зато бусы достала, – кивнул Мэт.

– И протрезвела враз, только хохотала как ненормальная. Отец ее отвел на утиный пруд и толкнул в воду. Когда заставил снять одежду – все утки разлетелись. Еще бы! Голая тетка плещется в пруду и ржет в голос. И вся деревня с ней!

Первым приказом король велел сжечь дома в предместье, чтобы уничтожить всякую преграду между городским валом и пушками. Жгли по ночам, и пламя пожара освещало знамена непокорного города на бледных стенах, а на следующий день всю котловину между холмами заполнял дым от пожарищ, напоминая Хуку о мареве, стоявшем над Суассоном.

– Священник, конечно, обозлился, – продолжил Мэт, – ну да он всегда был мерзавцем хуже некуда. Притащил мать на господский суд – нарушила общественный покой, видите ли! А его светлость дал ей три шиллинга на новую одежду и даже чмокнул в благодарность за потеху. Сказал, пусть приходит плавать в его дерьме, когда только вздумается.

– И что, плавала? – встрял Питер Скойл – диковина среди лучников: стрелок, родившийся и выросший в Лондоне. Отданный в обучение гребенщику, он как-то затеял потасовку, в результате кого-то убили, и суд его помиловал только при условии, что Питера отправят служить в королевскую армию.

– Нет, – ответил Том Скарлет. – Она с тех пор говорила, что одного купания в дерьме хватит на всю жизнь.

– Одного купания хватит на всю жизнь кому угодно! – Отец Кристофер, очевидно, тоже слушал рассказ близнецов. – Берегитесь чистоты, парни! Блаженный Иероним наставляет: в чистом теле нечистая душа, а святая Агнесса гордилась тем, что не мылась никогда в жизни!

– Мелисанде это не понравится, – отмахнулся Хук. – Она любит быть чистой.

– Предостереги ее! – серьезно заявил отец Кристофер. – Врачи говорят, что мытье ослабляет кожу и тогда в тело входит болезнь!

Когда помойные ямы были вырыты, Хука с сотней других лучников послали верхом к северу, в долину реки Лезарды, чтобы снова копать – на этот раз строить дамбу поперек равнины, чтобы перегородить реку. Как ни мелководна была Лезарда в то сухое лето, соорудить вал нужной высоты и укрепить его досками от дюжины домов, разобранных на бревна в ближайшей деревне, удалось лишь под конец четвертого дня. Когда речной поток наконец отклонился к западу, Хук с остальными лучниками вернулись к Гарфлёру, наводнение вокруг которого частично спало, хотя земля оставалась заболоченной, и река, еще не вернувшаяся в обычные берега, к северу от города стояла озером.

Затем рыли орудийные окопы. Две пушки (одну из них называли лондонской из-за того, что деньги на нее были собраны жителями Лондона) уже стояли на месте, обстреливая ядрами крепкий бастион, выстроенный защитниками перед Лёрскими воротами. Брат короля, герцог Кларенс, с третью английского войска обогнул город и теперь противостоял Гарфлёру с востока. В отбитом им обозе, шедшем на помощь городу, оказалось несколько пушек. Нанятые для защиты Гарфлёра голландские пушкари легко соблазнились английскими деньгами и обратили пушки против горожан. Гарфлёр оказался в кольце, и любое подкрепление подошло бы к нему не иначе, как только пробившись сквозь английские войска на суше или сквозь королевский флот в гавани.

Когда с орудийными окопами было покончено, четыре десятка лучников – и Хук вместе с ними – отправились на холм к западу от лагеря по той же дороге, по которой английская армия подходила к Гарфлёру. Стрелкам было велено повалить росшие там дубы, а обрубленные с них прямые сучья укоротить до длины лучного цевья и погрузить в повозки. День был жарким. Оставив у дороги полдюжины стрелков с двуручными пилами, Питер Годдингтон увел остальных на вершину, где указал им нужные деревья и отрядил к каждому по двое лучников. Хук с Уиллом из Дейла оказались почти у самого берега, южнее них сентенар поставил лишь близнецов Скарлетов. Мелисанда увязалась пойти со стрелками: от постоянной стирки у нее саднили руки, и, хотя в лагере не иссякали горы грязной одежды, которую надо было чистить, стирать и кипятить, управляющий сэра Джона в тот день отпустил ее с Ником.

– Если тот священник до меня дотронется, я его застрелю, – пообещала она как-то Нику. – И его подручных тоже.

Хук тогда лишь молча кивнул. Одного она, может, и убьет, а вот защититься сразу от нескольких ей не удастся: заряжать арбалет – дело долгое.

За стуком топоров временами слышались приглушенные деревьями пушечные выстрелы и звук от ударов каменных ядер о стены Гарфлёра.

– Зачем было уходить так далеко от своих? – спросила Мелисанда.

– Вокруг лагеря большие деревья уже порубили, – ответил раздетый до пояса Хук, вонзая топор глубоко в дубовый ствол; полетели щепки.

– Не так уж мы и далеко.

Уилл из Дейла стоял в стороне, предоставив всю работу Хуку. Тот не возражал: топор дровосека был ему привычен.