Вольтер - История Карла XII, короля Швеции

Его повсюду сопровождал успех — и на театре войны, и в переговорах дипломатических. Он как бы присутствовал во всей Польше одновременно, поскольку славный его фельдмаршал Реншильд с многочисленным корпусом находился в самом ее средоточии. Почти тридцать тысяч шведов на северных и восточных границах с Московией сдерживали все поползновения русских. Сам Карл действовал на западе во главе лучших своих войск.

Король датский, связанный Травендальским трактатом, нарушить каковой не позволяло ему собственное бессилие, пребывал в молчании. Монарх сей, как человек весьма осторожный, не осмеливался проявлять свое неудовольствие при виде столь близко подступивших к его пределам шведов. Еще далее к югозападу, между реками Эльбой и Везером, герцогство Бременское, последний оплот древних завоевателей Швеции [25] T. е. датчан. , открывало для победителя путь в Саксонию и в Империю. От Германского океана почти до устья Борисфена [26] Борисфен — древнее название Днепра, сохранявшееся в европейской географии до конца XVIII в.; Германский океан — одно из старинных названий Северного моря. , то есть по всей ширине Европы и вплоть до самой Москвы, все пребывало в страхе и ожидании некоего всеконечного переворота. Корабли Карла, хозяина Балтики, перевозили в Швецию пленников, захваченных в Польше. При всех сих великих катаклизмах сама Швеция наслаждалась глубоким миром и славою короля своего, не неся никаких при этом тягот, поелику победоносные ее войска содержались на счет побежденных.

И вот посреди безмолвия всего Севера, склонившегося пред оружием Карла XII, один только город Данциг осмелился не угодить ему. Четырнадцать фрегатов и сорок транспортных судов доставили королю еще шесть тысяч солдат с пушками и амуницией для завершения осады Торна. Все они должны были подняться вверх по Висле. В устье сей реки стоит Данциг, богатый и свободный город, который пользуется в Польше, наравне с Торном и Эльбингом, таковыми же привилегиями, как и имперские города в Германии. На него покушались то Дания, то Швеция, то немецкие герцоги, и он сохранил свою свободу лишь благодаря зависти всех сих держав друг к другу. Шведский генерал граф Стенбок от имени короля потребовал у городского совета пропустить его войска. Совет не осмеливался отказать ему, но в то же время и не решался с полной определенностью подтвердить свое согласие. Генерал Стенбок старался выказать в себе более силы, чем имел оной на самом деле, и даже потребовал от города контрибуцию в сто тысяч экю. Наконец подкрепления и артиллерия прибыли к Торну, и 22 сентября началась осада.

Целый месяц комендант города Робель со своим пятитысячным гарнизоном защищал город, но в конце концов ему пришлось сдаться на капитуляцию, и все его люди как пленники войны были отправлены в Швецию. Сам же Робель предстал перед королем. Государь сей никогда не упускал случая почтить заслуги своих неприятелей и собственноручно возвратил ему шпагу, презентовав еще и знатную сумму денег, после чего комендант был освобожден под честное слово. Однако же на город, несмотря на его малость и бедность, была наложена непомерная контрибуция в сорок тысяч экю.

Стоящий на одном из рукавов Вислы Эльбинг был основан тевтонскими рыцарями и впоследствии также захвачен Польшей. Власти сего города не воспользовались уроком Данцига и слишком долго уклонялись, прежде чем согласиться на проход шведских войск, а посему были еще более жестоко наказаны. Карл въехал в Эльбинг 13 декабря во главе четырехтысячного отряда. Пораженные ужасом горожане прямо на улицах кидались ему в ноги и умоляли о милосердии. Он повелел всех разоружить и поставил своих солдат на квартиры к бюргерам, после чего призвал к себе городской совет и потребовал сей же день уплатить двести шестьдесят тысяч экю контрибуции. Он захватил в городе двести пушек и четыреста тысяч фунтов пороха. Таковых прибытков не дала бы ему никакая выигранная баталия. Успехи сии были верными предвестниками низложения короля Августа.

Едва только кардинал-примас поклялся ничего не предпринимать противу короля своего, как сразу же поехал на варшавский Сейм, якобы заботясь о всеобщем умиротворении. Говорил он только о согласии и послушании, но его сопровождали солдаты, набранные в архиепископских владениях. Наконец сбросил он свою маску и от имени всего собрания провозгласил «Августа, курфюрста Саксонского, неспособным носить корону Польши». Единодушным решением трон был объявлен вакантным. Желание шведского короля, а следовательно и сего Сейма, заключалось в том, чтобы отдать Якову Собескому престол отца его, Яна Собеского. Сам Яков находился тогда в Бреслау, с не-терпеливостию ожидая для себя отцовскую корону. Однажды вместе с братом своим Константином он поехал на охоту, где они были схвачены тридцатью саксонцами, коих тайно подослал король Август. Везде уже стояли наготове перекладные лошади, оба принца были незамедлительно отвезены в Лейпциг и заключены под крепкую стражу. Удар сей расстроил все планы Карла, кардинала-примаса и варшавского Сейма.

Почти одновременно с этим Фортуна, играющая коронованными головами, устроила так, что едва не был похищен и сам Август. Как-то раз, когда обедал он в трех лье от Кракова, внезапно появился генерал Реншильд, сбивший поставленный для охраны короля аванпост. Августу только-только хватило времени, чтобы вспрыгнуть в седло и ускакать со свитою всего из десяти человек. Четыре дня Реншильд продолжал погоню, надеясь всякую минуту схватить его. Король бежал до самого Сандомира, и только по счастливой случайности удалось ему ускользнуть от преследователей.

Тем временем партия Августа переговаривалась со сторонниками кардинала-примаса, хотя обе стороны и почитали друг друга за изменников отечеству. Коронная армия тоже разделилась на две части. Август, принужденный просить помощи у московитов, уже раскаивался, что не прибегнул к оной ранее. Он метался между истощенной Саксонией и Польшей, которая не осмеливалась поддерживать его, ибо там правил теперь победоносный и неколебимый шведский король.

Политичный граф Пипер предложил Карлу самому восприять польскую корону и убеждал его в том, сколь легко можно сие произвесть, имея победоносную армию и влиятельную придворную партию в покоренном уже королевстве. Он соблазнял Карла славою защитника евангелической веры, указывая на незатруднительность того, что было когда-то сделано Густавом Вазой для Швеции, то есть установления лютеранства и освобождения народа от цепей рабства. В какой-то момент Карл почти уже согласился, однако идолом его всегда была слава, и поэтому собственный свой интерес, равно как и удовольствие отнять у Папы Польшу, принес он ей в жертву. Король ответствовал Пиперу, что для него более лестно раздавать короны, нежели завоевывать оные для себя, и присовокупил с улыбкою: «А вы созданы для того, чтобы быть министром какого-нибудь италианского государя».