Владимир Дарда - Его любовь

Он мог бы немедленно исчезнуть из города и найти отряд, но помнил: в восемь утра должна состояться встреча в парке. Быстрее туда, к своим, предупредить, предостеречь от дальнейших провалов. Если, конечно, эта явка еще не известна предателю.

Приближаясь к парку, невольно замедлил шаги. Но, когда увидел на скамейке в конце аллеи Федора, словно гора с плеч свалилась.

Федор и верил услышанному, и не верил. Ведь если это правда, многое с таким трудом и риском подготовленное может пойти прахом. И обернуться неимоверными потерями. Следовало все выяснить и немедленно решить, как действовать дальше.

Но их задержали при выходе из парка.

Из трехсот восьмидесяти подпольщиков на сборный пункт пришло не более половины. Предатель оставался неразоблаченным.

— Вот так и попал я сюда, — закончил свой рассказ Федор. — И приходится теперь думать не о партизанском отряде, а о побеге смертников. У человека, — сказал он, — всегда должно быть дело номер один. То, что нужно сделать в первую очередь. И только сделав его, браться за следующее, опять же наиболее важное из оставшихся. И так всю жизнь. Вот у тебя, — спросил он Миколу, — какое у тебя сейчас дело номер один?

Тот, помолчав, признался:

— Выжить! — И, опасаясь, что его поймут неправильно, поспешил добавить: — Выжить, чтобы бороться!

— Проще говоря — бежать отсюда. Ты прав. Сейчас главное — побег. Этому мы должны подчинить все. И тогда обязательно добьемся своего. Это важно прежде всего для того, чтобы рассказать людям правду об этом аде и о предателях. Фашистам не удастся вычеркнуть из истории Бабий яр.

— Если б достать оружие, — вздохнул кто-то в темноте. Микола уже по голосам узнавал некоторых своих старых знакомых. Был здесь и тот седой еврей, с которым сидел он в камере смертников в Белой Церкви, а потом — в Киеве, в гестапо. И человек по имени Владимир, даже в Бабьем яре выделявшийся своим неопрятным видом (был он всегда таким черным и помятым, словно только что выбрался из дымохода). И Яков из Закарпатья, который некоторое время учился в Берлине и хорошо владел немецким языком. И Артем — Миколин земляк из-под Василькова. И Петро, высокий парень из Харькова.

Не одну ночь обсуждали они варианты побега: нужно было остановиться на одном, окончательном и наиболее реальном, если вообще для них могло существовать что-либо реальнее смерти.

Оказалось, что каждого из них с первых минут ареста не оставляла мысль о побеге. Но никто не задумывался о побеге организованном: сообща все обсудить до мельчайших подробностей и по заранее составленному плану бежать в с е м!

В этом было что-то новое, а сознание того, что руководит Федор, который, как выяснилось, заброшен во вражеский тыл именно для организации борьбы с фашистами, вселяло веру в успех и прибавляло сил.

Артем предлагал сделать подкоп под толстые бревна стены. Выкрасть одну или две лопаты и копать по ночам, когда все в землянке заснут. На день вырытое маскировать.

Микола возражал. Одно время он и сам думал, что такой вариант возможен, но потом убедился в его нереальности. Землянка слишком глубоко опущена в грунт, почва песчаная. Широкого прохода не вырыть, а узкая длинная нора под давлением тяжелых бревен будет обваливаться. Маскировать проход несколько дней не удастся: каждое утро, как только узники уходят на работу, охрана с фонариками тщательно осматривает землянку.

— А что же ты предлагаешь? — спросил Федор. — Критиковать всегда проще.

— Я? — смутился Микола. — Я пока ничего не придумал…

— Лечь бы с вечера в штабеля с трупами, — начал было седобородый, будто раздумывая вслух. — А когда все разойдутся от печи, вылезть и потихонечку попробовать выбраться из лагеря. И — «мы с вами где-то встречались!».

— Лучше залезть в пустую цистерну, в которой воду привозят, — усмехнулся Владимир. — Спрятаться там, а когда машина выедет за ворота, откинуть люк — и айда.

— Задохнешься внутри.

— В душегубке не задохнулся.

— А может, захватить душегубку? Я машину вожу. И на полной скорости — вперед! — внес уже другое предложение Артем.

— Нет, это самоубийство, — сказал Федор. — И речь идет не о том, чтобы бежал я, ты или мы с тобой. Надо организовать массовый побег, бежать сразу всем! Тогда будет наибольшая вероятность, что кто-то спасется. Бунт смертников! Бунт неравный, требующий жертв. Но без крови не бывает победы.

— Только так! — горячо поддержал Федора Артем. — Напасть на охрану с лопатами и баграми, захватить автоматы и, отстреливаясь, уходить оврагом. Лучше всего — вечером, во время проверки или сдачи инвентаря. Передушить конвоиров, прорвать проволоку и — к Днепру!

— Скованный далеко не убежишь, — покачал головою Микола.

— Вот-вот, — подхватил Федор, будто давно ждал этого важного напоминания. — Начинать нужно с кандалов. Прежде всего расковаться, а потом уже действовать.

— А как же ты раскуешься? — скептически спросил Владимир.

— Потом раскуемся… — сказал Яков.

— Конечно, потом… когда овчарки ноги отгрызут, — невесело пошутил седобородый.

— Скольких уже расстреляли за то, что пытались пилить оковы, — прошептал Владимир.

— А пилить и не надо, — твердо произнес Федор. — Проще разогнуть хомутик! — Чувствовалось, что он давно обдумал это.

«Хомутик? Проволочное кольцо, которое немец-кузнец так ловко сплющивал на рельсе, — припомнилось Миколе. — И верно ведь: проще разогнуть его, чем перепилить звено…»

— Я тоже так думал, — послышался голос. — Хомутик разогнуть…

— Чем? Пальцами?

— Может, ты, Микола, нам что-нибудь подскажешь? — спросил Федор.

Миколе показалось, что он об этом думал с тех пор, как Гордей показал ему иглу, большую цыганскую иглу с ушком, забитым землей. Иглу, найденную среди трупов и спрятанную за пазухой.

У тех, кого расстреливали сейчас, при себе не было ничего: их тщательно обыскивали, раздевали почти догола. А вот в старых захоронениях можно кое-что найти. Тогда людей гнали, якобы собираясь куда-то их вывезти, и несчастные, ничего не подозревая, брали с собой все, что могло понадобиться в дальней дороге. Нашел же иглу Гордей!

Об этом и заговорил Микола — торопливо, взволнованно. Нужно искать среди трупов ножи или ножницы. Лучше ножницы — ими удобнее поддеть и разогнуть склепку. Главное — незаметно пронести найденное в землянку и, когда все будет готово к побегу, за час или за два всем расковаться.

— Возьми это на себя, — сказал Федор.

— Ладно, — согласился Микола.

— А если попробовать пронести в землянку ножницы, — в раздумье произнес седобородый, — то почему нельзя найти и принести ключ?

И от этого простого вопроса все вдруг примолкли. Действительно, в общей могиле попадались самые разные ключи. Так, может быть, повезет и удастся подыскать такой, который отпер бы замок на решетке у выхода из землянки. И эта, казалось бы, элементарная возможность ошеломила всех. Вот уж, право, труднее всего додуматься до самого простого! А потом кажется, как можно было раньше не подумать об этом.