Джанет Глисон - Мейсенский узник

Кункель интересовался алхимией в самом широком смысле и в ходе своих исследований открыл рецепт изготовления рубинового стекла. Талантливый юноша сразу пришелся ему по душе. Бёттгер старательно проштудировал научный труд Кункеля, «Полное искусство стекловарения», где излагались подробнейшие сведения о производстве стекла, глазурей и керамики. Старый придворный взял юношу под свое покровительство: приглашал к себе в загородную усадьбу, поощрял его растущий интерес к аналитическим опытам. Научные открытия, по мнению Кункеля, рождаются из экспериментов — этим-то путем Бёттгеру и надлежит следовать.

Однако чем глубже Бёттгер узнавал химию, тем сильнее увлекала его идея философского камня. Еще больше он поверил в нее, когда познакомился с таинственным греческим монахом по имени Ласкарис, который утверждал, что владеет секретом трансмутации. Бёттгер поддерживал тесную дружбу с Ласкарисом, и в конце концов тот подарил ему немного загадочного порошка, который называл философским камнем.

Теперь у Бёттгера была желанная субстанция и несколько туманных указаний, как ее производить. Не сомневаясь, что близок к открытию, он приступил к собственным опытам по трансмутации. Первые эксперименты проводились в лаборатории Цорна ночью, пока остальные ученики спали или развлекались. Однако вскоре Цорн узнал, чем занимается Бёттгер, и строго запретил тому продолжать опыты, в недвусмысленных выражениях объяснив, чем чреват этот путь. Алхимики много столетий безуспешно искали философский камень, и тех, кто хвастал умениями, которыми на самом деле не обладал, сурово наказывали. Бёттгер понапрасну тратит время; лучше бы ему озаботиться надежной профессией на будущее и вплотную засесть за изготовление лекарств.

Выговор не убедил Бёттгера: ему было куда интереснее заниматься алхимией, чем растирать порошки для пилюль. При помощи друзей и покровителей (в том числе местного бакалейщика Рёбера, финансировавшего часть его исследований) он тайно продолжал эксперименты в других местах и несколько раз убегал от хозяина. Обычно юноша пропадал две-три недели, потом возвращался, голодный и полный раскаяния, и молил взять его обратно. И каждый раз он клялся, что с алхимическими опытами покончено навсегда.

На пятом году жизни у Цорна, в 1701-м, девятнадцатилетний Бёттгер начал проводить тайные демонстрации для узкого круга друзей, которых убедил, что может превращать различные металлы в небольшое количество золота. Все участники собраний должны были поклясться, что сохранят увиденное в секрете, однако опыты Бёттгера так их потрясали, что многие вскоре пробалтывались. Поползли слухи. Теперь Бётггер мог собирать средства на все более впечатляющие эксперименты просто под обещание вернуть в несколько раз больше, как только он научится производить золото в серьезных количествах.

К этому времени юноша убедил даже самого себя, что разгадал великий секрет алхимиков. Он послал матери денег и написал, что она больше никогда не будет голодать. В том же письме содержалась просьба: приехать в Берлин и уговорить Цорна, чтобы тот отпустил ученика раньше срока. Фрау Тиман поверила сыну и убедила Цорна, что Иоганн Фридрих готов стать подмастерьем (это звание было средним между учеником и мастером; оно позволяло работать по найму, но не позволяло открыть собственное дело и брать на службу других людей). Несмотря на упрямый характер Бёттгера, его нетерпимость к критике и роковое увлечение алхимией, аптекарь и ученик пока друг другу доверяли. Впрочем, это продолжалось недолго.

Уже через неделю после получения звания подмастерья Бёттгер решил окончательно доказать, что умеет превращать низкие металлы в золото, и пригласил Цорна с женой стать свидетелями и участниками эксперимента. Демонстрация должна была состояться после обеда. Цорн по-прежнему не верил в успех опыта, но согласился прийти и привести друзей, которые гостили у него в доме.

Приглашенные собрались в назначенное время в назначенном месте. Для начала Бёттгер весьма театрально поставил на огонь пустой тигель. Помощник раздувал жар мехами, пока тигель не начал светиться. Один из гостей по указанию Бёттгера взял пятнадцать серебряных монет и положил плавиться. Тем временем Бёттгер передал другому гостю пакетик с таинственным порошком и велел всыпать его в расплав. Затем тигель накрыли, чтобы вещества смешались, сплавились и, если верить Бёттгеру, преобразились. Напряжение в комнате росло, из тигля валил дым. Наконец Бёттгер снял его с огня и вылил расплав в форму.

На глазах у свидетелей серебристо-белая струйка, лившаяся из закопченного тигля, остывала и становилась золотистым слитком — корольком.

На следующий день, когда металл затвердел, его подвергли самому тщательному анализу. Вопреки ожиданиям всех — кроме Бёттгера, — слиток оказался золотом очень высокой пробы.

Чтобы провернуть такой трюк, Бёттгер должен был на каком-то этапе подменить либо монеты, либо королек. Однако что именно он сделал и где раздобыл золото, остается загадкой. Ясно одно: все свидетели, включая скептически настроенного Цорна, ему поверили.

При всем своем неисправимом позерстве Бёттгер не был прожженным шарлатаном и честно верил в возможность трансмутации. Кроме того, он хорошо знал, сколь опасны такие игры. Сразу после демонстрации юноша раскаялся в своей опрометчивости и попросил Цорна и других свидетелей молчать об увиденном. Однако они, как и участники прежних демонстраций, были так поражены, что каждый шепнул словечко одному-двум надежным знакомым, и новость мгновенно распространилась по всей Германии.

Потрясенный Цорн писал лейпцигскому коллеге: «Мой бывший ученик в моем присутствии изготовил золотой слиток высочайшей пробы весом три лота [3] Лот — 1/32 фунта, то есть примерно 12,8 грамма. … Золото прошло все испытания». Занятно, что к письму был приложен тайный рапорт для Августа Сильного. Слух об опыте достиг даже знаменитого философа и математика Готфрида Вильгельма Лейбница. Менее чем через месяц после демонстрации он писал курфюрстине Ганноверской: «Говорят, что здесь недавно обнаружился философский камень… Я не легковерен, однако не могу опровергать свидетельство стольких очевидцев». Вскоре далее иностранные газеты сообщили, что в Берлине осуществили трансмутацию.

Тем временем всего в нескольких кварталах от аптекарской лавки, при прусском дворе, тоже услышали новость. Фридрих I, только что получивший титул прусского короля, алчностью и честолюбием нимало не уступал саксонскому собрату, Августу II, и не меньше того мечтал о золоте для удовлетворения своих прихотей. Человек, умеющий делать золото, разом избавил бы короля от финансовых затруднений и сделал его объектом поклонения всей Германии. Фридрих немедленно призвал к себе аптекаря Цорна и велел тому принести изготовленное Бёттгером золото. Король подробно расспросил про эксперимент и, впечатленный сообщением очевидца, велел Цорну на следующий день вернуться с учеником. Золото монарх пока оставил у себя.