Кен Фоллетт - Столп огненный

Младший брат Бартлета, Роджер, в совете не участвовал. Он трудился в Лондоне на Роберта Сесила и больше не жил в Новом замке – что было только к лучшему. Находившийся под сильным влиянием своей матери и приемного отца, Неда Уилларда, Роджер вполне мог попытаться помешать Ролло.

– Дождемся заседания парламента, – сказал Ролло, когда слуги ушли и трое мужчин остались наедине после обеда. – Они соберутся все: король, королева, секретарь короны Сесил, сэр Нед Уиллард, прочие треклятые богохульники, заседающие в парламенте… Мы их всех прикончим одним ударом.

Бартлет недоверчиво покачал головой.

– Звучит неплохо, конечно. Но что-то я сомневаюсь, что подобная затея осуществима.

– Предоставь это мне, – бросил Ролло.

Нед Уиллард настороженно озирался по сторонам, присматривался к гостям и выискивал малейшие признаки угрозы. На бракосочетание собирался пожаловать сам король Иаков, и за его жизнь Нед опасался ничуть не меньше, чем ранее за жизнь Елизаветы. Тайная служба не могла себе позволить утратить бдительность.

С Рождества 1604 года минуло три дня.

Нед недолюбливал короля Иакова. Новый правитель оказался куда менее терпимым к иноверцам, чем была Елизавета, и это касалось не только католиков. Иаков был одержим страхом перед ведьмами – даже сочинил трактат по этому поводу – и ввел строгие законы против них, развязав охоту на ведьм. По мнению Неда, в основном от преследований страдали безобидные старухи-крестьянки. Тем не менее сэр Нед намеревался и впредь оберегать монаршую особу, дабы не допустить гражданской войны, которой страшился сильнее всего на свете.

Женихом на свадьбе выступал Филип Герберт, двадцатилетний сын графа Пемброка. Этот юноша умудрился обратить на себя королевское внимание, причем недостойного рода, то самое нездоровое внимание, в котором частенько за глаза обвиняли тридцативосьмилетнего короля. Придворный остроумец обронил: «Елизавета была королем, а Иаков стал королевой»; эта острота мгновенно разошлась по всему Лондону. Иакову пришлось настоять на женитьбе Филипа, чтобы доказать, что его интерес к юноше был совершенно невинным, но никто в это не верил.

В невесты выбрали Сьюзен де Вир, внучку покойного Уильяма Сесила и племянницу секретаря короны Роберта Сесила, друга и соратника Неда. Извещенные о предстоящем появлении короля, жених и невеста ждали у алтаря – королю полагалось являться на подобные церемонии последним. Часовня находилась внутри дворца Уайтхолл, и здесь у предполагаемых убийц было полным-полно возможностей для нападения.

От своих лазутчиков в Париже, Риме, Брюсселе и Мадриде Нед получал тревожные донесения: английские католики, бежавшие из страны и осевшие по всей Европе, готовили заговор, чтобы избавиться от короля Иакова, которого они считали предателем. Поскольку никаких подробностей эти донесения не содержали, приходилось выжидать – и, что называется, глядеть в оба.

Если бы он в молодости задумался о том, какой будет его жизнь в шестьдесят пять лет, то, пожалуй, счел бы, что к этому времени со всеми треволнениями так или иначе будет покончено. Либо они с Елизаветой победили, и Англия сделалась первой страной в мире, где существует свобода вероисповедания; либо проиграли, и англичан снова сжигают на кострах за веру. Он никогда не предполагал, что распри не утратят своей остроты, даже когда сам Нед постареет, а Елизавета сойдет в могилу, что парламент будет по-прежнему преследовать католиков, а католики не оставят попыток убить государя. Уж когда-нибудь это ведь должно закончиться?

Нед покосился на Марджери, стоявшую рядом, в голубом платье, оттенявшем ее серебристые кудри. Она перехватила его взгляд и спросила:

– Что такое?

– Не хочу, чтобы жених пялился на тебя, – поддразнил Нед. – А то решит, чего доброго, жениться на тебе, а не на своей невесте.

Марджери хихикнула.

– Я для него слишком старая.

– Ты самая красивая старая дама в Лондоне.

Нед не лукавил – он и вправду так думал.

Он снова оглядел часовню. Большинство гостей было ему знакомо. С Сесилами он сотрудничал почти полвека, а семейство жениха знал едва ли не лучше собственного. Отдельные молодые люди в задних рядах походили на друзей счастливой пары. В их лицах не было ничего подозрительного, однако Нед вглядывался в каждое: с годами он заметил за собой странность – ему становилось все труднее отличать одного юнца от другого.

Они с Марджери стояли вблизи алтаря, но Нед весь извертелся, вынужденный постоянно оглядываться через плечо; в конце концов он оставил супругу и отошел к дальней стене. Оттуда он мог наблюдать за всеми – и чувствовать себя этакой мамашей-горлицей, присматривающей за выводком птенцов и готовой дать отпор, если вдруг прилетит негодяйка сорока.

Все мужчины были при мечах, как того требовал обычай, и любой, следовательно, мог оказаться убийцей. Разумеется, подозревать всех и вся было бессмысленно, и Нед отчаянно старался придумать способ сузить круг подозреваемых.

Наконец появились король с королевой, живые и невредимые. Нед с облегчением убедился, что их сопровождает дюжина телохранителей. Мимо такого заслона ни одному убийце запросто не прорваться.

Нед сел и позволил себе слегка расслабиться.

Королевская чета неспешно шла по проходу, здороваясь и любезничая, отвечая благосклонными кивками на поклоны придворных. Когда они приблизились к алтарю, Иаков повел рукой, давая сигнал начинать службу.

В разгар богослужения в часовню проскользнул новый гость, и чутье заставило Неда мгновенно насторожиться.

Новоприбывший встал позади прочих. Нед присмотрелся к нему – в открытую, не заботясь, насколько вежливо это выглядит со стороны. Мужчина лет тридцати, высокий и широкоплечий; в его облике было что-то от солдата. Гость вел себя совершенно спокойно – прислонился к стене, погладил длинные усы и стал наблюдать за венчанием. От него исходила этакая высокомерная уверенность.

Нед решил побеседовать с чужаком. Поднялся и направился в нужную сторону. Когда он приблизился, мужчина дружелюбно кивнул и сказал:

– Доброго вам дня, сэр Нед.

– Мы знакомы?..

– Вас все знают, сэр Нед.

В этих словах явственно прозвучала насмешка.

– Зато вас я не знаю, – ответил Нед.

– Фокс, – представился мужчина. – Гай Фокс, к вашим услугам.

– Кто вас пригласил?

– Я друг жениха, если это важно.

Пожалуй, человек, вознамерившийся убить короля, не станет вести беседы в этакой вольной манере. Однако Неду нисколько не нравился этот Фокс. В его хладнокровии, в дерзости, граничившей с неуважением, было что-то крайне подозрительное, а язвительный тон свидетельствовал о неких тайных умышлениях.