Джеймс Клавелл - Король крыс

Майор испарился.

– Полегче, Питер, – пробормотал Фил. – Ты на всех нас навлечешь беду.

– Почему они пялятся на нас? Почему? Почему, черт возьми? – орал Питер Марлоу, но ответа не было.

В хижину вошел врач с нарукавной повязкой Красного Креста, он торопился, хотя притворялся, что не торопится, и улыбнулся Питеру Марлоу.

– Не обращайте на него внимания, – сказал врач, показывая на майора, который шел по лагерю.

– Почему, черт побери, все вы пялитесь на нас?

– Закурите и успокойтесь.

Доктор казался милым и спокойным человеком, но он был приезжим и не заслуживал доверия.

– «Закурите и успокойтесь». Все вы, ублюдки, говорите одно и то же! – бушевал Питер Марлоу. – Я спросил, почему вы все пялитесь на нас?

Доктор закурил и сел на одну из кроватей, сразу же пожалев об этом. Он знал, что все кровати кишат заразой. Но он хотел помочь.

– Я попытаюсь объяснить, – спокойно сказал он. – Вы все превозмогли невозможное и вынесли невыносимое. Вы ходячие скелеты. На ваших лицах живы только глаза, а в глазах выражение… – Он запнулся на мгновение, пытаясь подобрать слово, потому что знал: им нужны помощь, забота и ласка. – Я даже не представляю, как описать это. Скрытность… Нет, это не то слово, и это не страх. Но у всех одинаковое выражение глаз. И вы все живы, когда по всем законам должны были умереть. Мы не знаем сейчас, почему вы не мертвы или почему вы выжили, я имею в виду каждого, кто находится здесь, не только вас. Мы смотрим, потому что от вас невозможно отвести глаз.

– Я полагаю, как от клоунов в какой-нибудь чертовой интермедии?

– Да, – спокойно ответил доктор. – Можно и так сказать, но…

– Клянусь Богом, я убью следующего мерзавца, который посмотрит на меня, как на обезьяну!

– Держите, – сказал доктор, пытаясь облегчить его страдания. – Вот таблетки. Они помогут вам успокоиться…

Питер Марлоу выбил таблетки из рук врача и заорал:

– Мне не нужны ваши чертовы таблетки! Я просто хочу, чтобы меня оставили одного! – И вылетел из хижины.

В хижине американцев никого не было.

Питер Марлоу лег на койку Кинга и заплакал.

– Пока, Питер, – сказал Ларкин.

– Пока, полковник.

– Пока, Мак.

– Всего хорошего, приятель.

– Пишите.

Ларкин пожал им руки, потом пошел к воротам Чанги. Там по машинам рассаживались австралийцы. Их отвозили на корабли. Домой.

– Когда вы уезжаете, Питер? – спросил Мак, когда Ларкин ушел.

– Завтра. А вы?

– Я уезжаю сейчас, но собираюсь задержаться в Сингапуре. Нет смысла садиться на корабль, пока не решу, куда ехать.

– Новостей по-прежнему нет?

– Нет. Они могут быть где угодно, Индокитай большой. Но если бы она и Энгус были мертвы, думаю, я бы знал. В душе. – Мак поднял свой рюкзак и непроизвольно проверил, на месте ли последняя банка с сардинами. – Я слышал, что будто бы в одном из лагерей в Сингапуре есть женщины, которые были на «Шропшире». Возможно, кто-нибудь из них что-нибудь знает или даст мне ключ к разгадке. Если бы я смог их найти! – Он выглядел постаревшим, с морщинистым лицом. Но держался молодцом. Мак протянул руку: – Salamat!

– Salamat!

– Puki ’mahlu!

– Senderis, – ответил Питер Марлоу, чувствуя, как по щекам текут слезы, но не стыдился их. Как не стыдился своих слез Мак.

– Вы всегда можете написать мне до востребования в банк Сингапура, приятель.

– Напишу. Удачи, Мак.

– Salamat!

Питер Марлоу стоял на улице, которая делила лагерь на две части, и смотрел, как Мак поднимается на холм. На вершине холма тот остановился, обернулся и помахал рукой. Питер Марлоу помахал в ответ, а потом Мак затерялся в толпе.

И теперь Питер Марлоу остался совершенно один.

Последний восход в Чанги. Последняя смерть. Некоторые офицеры из хижины номер шестнадцать уже уехали. Самые больные.

Питер Марлоу лежал под противомоскитной сеткой в полусне. Люди вокруг него просыпались, вставали, выходили облегчиться. Барстерс стоял на голове, занимаясь гимнастикой йогов, Фил Минт одной рукой ковырял в носу, а другой калечил мух, уже началась игра в бридж. Майнер играл гаммы на деревянной клавиатуре, а Томас бранился, что завтрак запаздывал.

– О чем ты думаешь, Питер? – спросил Майк.

Питер Марлоу открыл глаза и внимательно посмотрел на него:

– Ты выглядишь по-другому, вот что я скажу.

Майк потер верхнюю выбритую губу тыльной стороной руки:

– Я чувствую себя голым. – Он посмотрел на свое отражение в зеркале. Потом пожал плечами. – Ну нет их, и все тут.

– Эй, жратву принесли! – крикнул Спенс.

– Что там на завтрак?

– Овсянка, тост, мармелад, яичница, бекон, чай.

Некоторые жаловались на скудность порций, другие считали их огромными.

Питер Марлоу взял только яичницу и чай. Он перемешал яйца с рисом, который сберег со вчерашнего дня, и съел его с большим удовольствием.

Он оторвался от еды, когда в хижину суетливо вошел Дринкуотер.

– А, Дринкуотер! – остановил его Марлоу. – Можно вас на минутку?

– Ну конечно. – Дринкуотер был поражен неожиданной приветливостью Питера Марлоу.

Бледно-голубые глаза изучали пол хижины. Он боялся, что его ненависть к Питеру Марлоу выплеснется наружу. «Держись, Тео, – твердил он себе. – Ты сдерживался месяцами. Не позволяй, чтобы сейчас это вырвалось наружу. Еще несколько часов – и ты сможешь забыть его и всех остальных. Лайлс и Блоджер не имели права искушать тебя. Совсем никакого права. Ну, они получили то, что заслужили».

– Помните ту кроличью ногу, которую вы украли?

Глаза Дринкуотера сверкнули.

– О чем… о чем вы говорите?

В проходе остановился Фил и, почесываясь, посмотрел на них.

– А, хватит, Дринкуотер, – сказал Питер Марлоу, – меня это больше не трогает. За каким чертом? Война закончена, и мы выбрались. Но вы помните ту кроличью ногу, не правда ли?

Дринкуотер был слишком умен, чтобы попасться так просто.

– Нет, – ответил он резко, – нет, не помню. – Но ему было очень трудно удержаться и не сказать: «Вкусная, очень вкусная!»

– Знаете, это был не кролик.

– Да? Извините, Марлоу, – это был не я. И я не знаю, кто взял ее, что бы то ни было!

– Я скажу вам, что это было. – Питер Марлоу наслаждался моментом. – Это было крысиное мясо. Мясо крысы.

Дринкуотер рассмеялся.

– Вы очень остроумны, – ядовито сказал он.

– Но это и в самом деле была крыса. Действительно крыса. Я поймал крысу. Она была большой, волосатой и вся покрыта коростой! Думаю, у нее была чума.

Подбородок Дринкуотера задрожал, челюсти затряслись.

Фил подмигнул Питеру Марлоу и жизнерадостно кивнул:

– Верно, святой отец. Она была вся в коросте. Я видел, как Питер снял шкурку с ноги…

Вот тут-то Дринкуотера стошнило на его чистую красивую форму. Он выбежал из хижины, и его еще раз вырвало, а Питер Марлоу хохотал, и вскоре вся хижина ходила ходуном от хохота.