Юрий Малевинский - Дороже всякого золота [Кулибин]

По сердцу приходились Ивану Петровичу такие люди, но как доказать им, что он тоже художник? Царица хотя и наградила его щедро, но граф Владимир Орлов не спешил брать его в мастерские. Давно уехал купец Костромин, давно сломало лед на Неве и унесло его в залив, давно навели мост на барках, соединив Васильевский остров с Адмиралтейской стороной, а Иван Петрович все еще находился в неопределенном положении. Он теперь знал всех людей в механических палатах, изучил заказы, видел, каких станков недостает. Приходя на квартиру, он чертил эти станки на бумаге, продумывал до детали. Два звучных слова крутились в голове — флинт и кронглас. Иван Петрович даже пытался подобрать к этим иностранным словам русские рифмы «флинт — винт», «кронглас — возглас». Да, на свете прожито уже 34 года, возраст немалый. А что сделано? Единственное, чем мог гордиться мастер, — это часами «яичной фигуры».

Только к концу лета 4769 года Кулибин был допущен к экзаменам. Ему предложили у всех на глазах изготовить электрическую машину. В то время в Академических мастерских научились делать шаровые и дисковые электрические машины. Шаровые состояли из стеклянного шара и амальгамированной кожаной подушки. При вращении шара и трении его о подушку получалось статическое электричество. В дисковых электрических машинах шар заменял стеклянный диск. Изготовить такие машины Ивану Петровичу не составляло большого труда. Со свойственной ему аккуратностью он сделал шаровую электрическую машину. Академическая комиссия дала заключение: «Для лучшего успеха находящихся в Волновом доме от Академии наук зависящих художеств и мастерств принять в академическую службу на приложенных при сем кондициях нижегородского посадского Ивана Кулибина, который искусства своего показал уже опыты, и привести его к присяге».

Перед тем как появиться этому документу в журнале, Иван Петрович подал на имя директора графа Орлова прошение, в котором брал на себя обязательство изготовления телескопов с металлическими зеркалами длиною от двух до пяти футов. Сверх того он «имеет желание испытать себя к сделанию телескопа длиною в 12 футов». Кулибин обещал изготовлять микроскопы и другие приборы, наблюдать и ремонтировать все часы академии, обучать «художников из той инструментальной палаты или из других мест». Иван Петрович просил лишь об одной для себя льготе: «Ходить в инструментальную палату каждого дня поутру и быть до полудни, а после полудни для сыскивания выдумкой вновь художественных дел, как для академии, так и для моих собственных надобностей, дать мне свободу до вечера каждого дня». То есть Иван Петрович просил время для творческой работы. В кондиции было учтено это требование, однако это была только формальность. На самом деле Иван Петрович так загружался работой, что, не будь у него большой собранности, едва ли бы мы смогли назвать Кулибина пионером многих открытий. Чтобы понять, на каких условиях принимался Иван Петрович в академию, мы приведем полностью документ:

«Кондиции, на которых нижегородский посадский Иван Кулибин вступает в академическую службу, а именно:

Будучи ему при Академии,

1-е, иметь главное смотрение над инструментальною, слесарною, токарною, столярною и над той палатою, где делаются оптические инструменты, термометры и барометры, чтобы все работы с успехом и порядочно производимы были, оставя непосредственное смотрение над инструментальной палатой елеву Кесареву.

2-е, делать нескрытое показание академическим художникам во всем том, в чем он сам искусен.

3-е, чистить и починивать астрономические и другие при Академии находящиеся часы, телескопы, зрительные трубы и другие, особливо физические инструменты, от Комиссии к нему присылаемые, а мелочные дела, кои до принятия оного Кулибина исправляемы были находящимися при Академии художниками, те и ныне они же исправлять должны.

4-е, для отправления препоручаемых ему дел от Академии должен он быть в механической лаборатории до полудни, а послеполуденное время оставляется на его собственное расположение, однако с тем, чтоб временем и после полудни приходил в препорученные ему палаты для надзирания, все ли художники и мастеровые должность свою и порядочно ли отправляют. В работах, которые он, Кулибин, для Академии исправлять будет, в помощь употреблять ему академических служителей, а при работах, кои он для себя будет делать, дозволяется ему употреблять вольных. В бытность его при Академии определяется ему жалованье 350 рублей в год, начиная с 1-го января 1770 года, и для удобнейшего отправления должности своей отвесть ему при механической лаборатории квартиру. Сверх сего, ежели из определенных к нему для обучения мальчиков доведет он одного или некоторых до такой в художестве своем степени, что они сами без помощи и показания мастера в состоянии будут сделать какой-нибудь большой инструмент, как, например, телескоп или большую астрономическую трубу от 15-ти до 20-ти футов непосредственной доброты, тех, что по свидетельству Академии оный в дело употреблять можно будет, то за каждого мальчика Академия обещает ему в награждение сто рублев, а ежели кто из приданных ему для обучения сделает инструмент, добротою равный тем, каковы он сам делает, тогда Академия обещает ему большее награждение, глядя по инструменту, который сделан будет. Впрочем, волен он, Кулибин, оставить службу при Академии, когда заблагорассудит».

Этот документ Кулибин скрепил следующей подписью:

«Предписанные мне в сих кондициях должности со всяким моим усердием и ревностию и как того присяга моя требует исполнять обязуюсь и буду. Января 2 дня 1770 года. Нижегородский купец Иван Кулибин».

В тот же день механик был приведен к присяге. Начался новый период в его жизни.

Ночь Иван Петрович спал плохо. Думалось о работе в — мастерских, о карманных планетных часах, о машине с вечным движением. Какая это будет машина? Сколько потребуется зубчатых колес, чтобы передавать незатухающее движение? Будет такая машина — запрягай ее в телегу. Она может приводить в действие станки, двигать водоходы. В часах механизм толкает пружина. Маятник в часах без пружины или противовеса останавливается. Противовес — это груз, заставляющий вращаться зубчатое колесо механизма. Замкнуть вращение зубчатых колес, пустить движение по кругу…

Заснул Иван Петрович под утро. Видит: из лесной чащи выбегает Олень с ветвистыми рогами. Сам статный, головка гордая. Остановился неподалеку, копытцем стук-стук.

— Пришел я к тебе, Иван-мастер, хоть ты и сделал пока только одни знаменитые часы, но таких ни один художник на всей земле пока не сделал. Большой тонкости работа. И за это оставил бы я тебе золотые рога, но настоящему мастеру не нужно золото. Мастеру нужна долгая жизнь, чтобы успеть показать все свои художества и научить других. Ты слышишь, Иван-мастер?