Борис Тумасов - Не введи во искушение

Генерал Поляков от своего имени и от имени начальника штаба полковника Денисова дал телефонограмму генералу Деникину. В ней выражалась просьба не направлять части Добровольческой армии в казачью столицу Новочеркасск. Поддержание порядка в ней возлагалось на самих казаков.

Прочитал Деникин телефонограмму, хмыкнул:

— Поляков забыл опыт Каледина: когда казаки не справлялись, они обращались к генералу Алексееву. Ну да бог с ними...

Провожая гостей, Деникин попросил Алексеева задержаться.

— Михаил Васильевич, мы хоть и привели добровольцев в Ростов и слова им красивые говорили, но хочу сказать то, что вы и сами без меня знаете. Армия наша сейчас без денег. Нам надо добиться от ростовских банкиров финансирования. Получить хотя бы кредит. Армия без средств на одном энтузиазме долго не продержится.

— Вы правы, Антон Иванович. Этим вопросом я займусь немедленно. Буду просить наших банкиров, обращусь к английским и французским.

Алексеев рассмеялся:

— А помните, Антон Иванович, когда мы двигались на Кубань, в моём тарантасе лежал чемодан и в нём вся наша армейская казна в шесть миллионов рублей?

— Тогда, любезный Михаил Васильевич, меня везли в последней повозке в конце обоза с тяжелейшим приступом.

— Да и я себя не лучше чувствовал. Проклятая уремия одолевала...

— Попрощались у входной двери. Адъютант Деникина помог Алексееву надеть шинель.

— Спокойной ночи, Михаил Васильевич. Дай нам Бог удачи в задуманном.

В Пулково Краснов обещал казакам, что возвратит их домой. И своё слово сдержал. Он осаждал начальников станций, давил своим авторитетом на военных комендантов, уговаривал членов правительства, пока не добился составов. В первом эшелоне отправились донцы, во втором — уссурийцы.

Оказавшись в станице Константиновской, Краснов жил здесь под фамилией жены — Гринейзен. Однако казаки знали, кто скрывается под этим именем. Как Краснов ни хотел, но скрыться ему не удалось.

Про Петра Николаевича вспомнили, когда пошла речь об избрании атамана Войска Донского.

В Ставке генерала Деникина упорно говорили, что Антон Иванович хотел бы видеть на этом большом посту командира казачьей дивизии Африкана Петровича Богаевского, брата деникинского генерала Митрофана Богаевского. Деникин считал, что Богаевский сможет призвать донское казачество под знамёна Добровольческой армии. Узнав, что избрания Африкана Богаевского не хочет глава Временного донского правительства Янов, генерал рассердился:

— Этот демагог хочет иметь атаманом человека, который будет плясать под его дудку.

На казачьем совете отрицательно говорили и о генерале Попове: человек нерешительный, генерал не боевой, дальше начальника училища не продвинулся. Генерала Полякова отвергли по тем же причинам, что и Попова.

Тогда было принято решение вызвать на Совет полковника Денисова. Он и казак боевой, и фронта изведал вдосталь. Хорошо бы послушать его слово...

По станицам поскакали нарочные с уведомлением: Посылать на Большой Круг казачьих делегатов для избрания атамана Войска Донского. На 28 апреля 1918 года в Новочеркасске назначили сбор членов Временного донского правительства и делегатов от станиц и войсковых частей.

Сход в Вёшках прошёл мирно, без криков и ругани. Съехались всё больше старики да служивые казаки, которые пороха вдосталь нанюхались. У этих настрой был решительный:

— Нам такой атаман надобен, какой бы на войну не посылал, а хозяином Дону был.

— Иного не хотим.

От хуторских делегатами на Большой Круг избрали Сергея Минаевича и Захара Мироновича.

Старики выехали по апрельской грязи. В бричку впрягли тройку: двух коней усовских и Чалого шандыбинского. На бричку подмостили сена, в торбы засыпали овса для коней, а для себя всего, чем богаты: сало, рыба вяленая да несколько грудок сахара.

Весна выдалась студёная, особенно по утрам, до солнца. Старики всё больше в бричке на сене отлёживались, чтоб холод меньше доставал. Разговор вели о делах на Дону, о власти, которую предстояло выбрать, о германце, что под Ростовом и в Новочеркасске стал, а в Миллерово как в доме своём хозяйничает.

В Новочеркасск дорога через Миллерово пролегала. Ехали — опасались: ну как германец на коней посягнёт, либо ещё чего выкинет?

На станции заночевали у знакомых. Вечером хозяйка чаю согрела, старики поели и снова в бричку улеглись. Попоной прикрылись, всё теплей, да и понадёжней, никто коней не уведёт. Сергей Минаевич в очередной раз спросил:

— Кого же, кум, в атаманы изберём?

— Да уж не дурака. Наш Дон головастыми всегда славился. Возьми покойного Каледина: генерал был казак толковый.

— Нам бы такого, как Платов, герой. Сколь о нём баек ходило!

— Да уж где таких сейчас найдёшь...

Утром, заложив коней, выбрались из Миллерово. За всю дорогу только одного верхового немца и повстречали.

В Новочеркасске делегатов расселили в общежитии. С утра и допоздна по комнатам бродили какие-то личности. Уговаривали: то одного называли в кандидаты, то другого.

В общежитии пахло солёной рыбой, луком, чесноком, перегаром. Агитаторы нашёптывали:

— Хотите толкового атамана иметь — голосуйте за Африкана Богаевского.

— Нашли дураков, Африкан с Деникиным не разлей вода. Нам Полякова подай.

— Да ваш Поляков в Заплавской яйца высиживал...

— Сказывают, полковник Денисов генерала Краснова уломал. Вот это генерал так генерал!

— Поглядим!

— Это тот Краснов, что нас в окопы загонял? На колючку посылал?

— Хотя бы и он. Тебя, мигулинский, не то что на колючку — голым задом на ёжика сажать надо, чтобы честь казачью не срамил. Чуть не продали Дон большевикам...

Расселись в прокуренном зале судебных установлений. Захару Мироновичу и Сергею Минаевичу места чуть не в самом конце достались. Однако слышимость хорошая. Казаки-делегаты в мозолистые ладони захлопали, закричали:

— Генерала Краснова просим!

— Просим, просим!

...Ох как упрямился Пётр Николаевич, когда к нему в Константиновскую полковник Денисов приехал. Тот просил, уговаривал, к чести мундира взывал, о Доне, о казачестве, которое тот воспевал, напомнил. Лидия Фёдоровна поддержала... Уговорили, в общем...

Едва Краснов поднялся на сцену, блистая золотом погон, орденов и медалей, зал взорвался овацией.

— Вот это генерал настоящий, — в ухо Захару Мироновичу прокричал Сергей Минаевич.

— Аж дух захватило, — в ответ прохрипел Захар Миронович. — Кубыть не знал кто, помыслил бы — самого царя-батюшку увидел.

— Энтот порядок наведёт.

Из передних рядов зашумели:

— Расскажи, Пётр Николаевич, про жизнь нашу на Дону.

Зал затих, готовясь слушать.