Алексей Шишов - Генерал Юденич

Три японские пехотные дивизии и резервная бригада с артиллерией наступали тремя колоннами в 25-вёрстном промежутке между рекой Ляохэ и селением Сыфонтаем. Только 14 февраля ночью русский казачий отряд генерала Грекова, стоявший у деревни Убанюлу, обнаружил авангардные части армии генерала Ноги. Первое известие о том должно было послужить сигналом тревоги для Куропаткина, взгляни он на карту равнины под Мукденом.

Встревоженный донесением дозорных, Греков незамедлительно выслал на разведку несколько сотен казаков-забайкальцев. Те быстро донесли, что японцы идут силами не менее двух пехотных дивизий. Другие вражеские силы, шедшие в арьергарде, пока не просматривались и знать о себе ничем не давали.

Командовавший силами западного крыла мукденской позиции генерал Бильдерлинг решил отвлечь внимание наступавшего противника демонстрационными действиями нескольких (!) конно-охотничьих команд. Японцы, разумеется , на такую уловку не попались. К тому же командующий Куропаткин предписал Бильдерлингу следующее:

— Отвлекайте внимание генерала Ноги от своего фланга.

— Действуйте охотничьими командами. В серьёзный бой никак не ввязывайтесь.

Прибывший из дивизионного штаба конный нарочный доставил командиру 18-го стрелкового полка записку. Юденич прочитал в ней:

«Противник силами больше двух дивизий пехоты наступает по долине Ляохэ. Японцы уже вышли нам во фланг. В случае атаки вашей позиции полку предписывается её удерживать. Полагаюсь на вашу твёрдость и храбрость стрелков. Подкрепить резервами не могу».

На дивизионные резервы Николай Николаевич и сам не надеялся. В полку он создал собственный резерв из стрелковой роты и двух пулемётных расчётов. В крайней ситуации в строй можно было поставить несколько десятков обозных, хлебопёков и иных тыловиков. Винтовки у них были и желание поучаствовать в настоящем деле тоже.

Побывав во втором батальоне, Юденич долго рассматривал вместе с батальонным командиром подполковником Храповицким в бинокль предполье окопов. Насмотревшись, сказал:

— Сергей Алексеевич, видишь ту деревню с одиноким деревом на окраине?

— Вижу, Николай Николаевич. Но на моей карте она никак не отмечена. Просмотрели её наши картографы.

— Да и немудрено. Съёмку местности делали в спешке, а китайские деревни среди полей, как боровики в лесу, похожи друг на друга, особенно издали. Не нравится мне эта деревня.

— Чем, Николай Николаевич?

— Чем? Да тем, что прикрывает собой весь склон холма. А по нему дорога к Ляохэ уходит. Если японцы от неё на нас пойдут, то скорее всего по этой дороге. Лучшего пути среди полей не видать.

— Что прикажете мне, господин полковник?

— Выставь поближе к деревне сторожевой дозор из взвода стрелков с пулемётом. В случае чего они японский разведотряд встретят так, что ему покажется, что напоролся он на основные позиции.

— Будет исполнено, Николай Николаевич.

— Только предупреди взводного, чтоб окопались как положено. А то если японцы конные наскочат — могут и порубить...

Из штаба дивизии пришло ещё одно подтверждение, что вскоре неприятель большими силами покажется перед позициями полка. Генерал Марисуке Ноги действовал смело: одной своей походной колонной он решил атаковать стоявших на русском фланге сибирских стрелков, связать их активность боем, а другим трём колоннам приказал продолжать обходной марш.

Японцы действительно появились перед полком Юденича поздно вечером. Действовали они уверенно, словно хорошо знали расположение русской пехоты. Позднее Николай Николаевич на совещании у корпусного командира скажет об этом:

— Вражеских лазутчиков из числа китайцев мои стрелки от местных жителей не отличают. Очень нужны в полках люди, которые вели бы контрразведку.

— Что вы предлагаете, Николай Николаевич? У меня в корпусе прикомандированных жандармов отделение не наберётся. Их даже по одному на полк не хватит.

— Есть же у нас бойцы из корпуса Заамурской пограничной стражи. Уж кому, как не им, отличать разбойников-хунхузов от деревенских мужиков Мукденской долины.

— Но у них нет подготовки на сей счёт. Они не занимались политическим сыском.

— Для них сыск государственных преступников не важен. Любой унтер-офицер из пограничной стражи в японских лазутчиках разберётся не хуже, чем жандарм.

— Хорошо, буду ставить вопрос перед командующим. Донесу о вашем предложении докладной запиской...

Для полковника Юденича выход авангардного батальона вражеской колонны на занимаемые его стрелками позиции стал неожиданностью. Обычно японцы высылали вперёд небольшой отряд до взвода, иногда роты, чтобы прощупать огневую завесу русских. А тут на тебе — из-за фанз ближайшего селения показались сразу густые цепи неприятельской пехоты.

Выставленные впереди окопов секреты, не принимая боя, отходили к своим. Возвращались в роты и отдельные часовые, стоявшие на взгорках и сторожившие врага и возможных его лазутчиков прямо перед линией окопов.

Японцы не торопились с атакой, двигаясь короткими перебежками. Николаю Николаевичу в бинокль было хорошо видно, как вражеские пехотинцы в чёрных шинельках с пришитыми к ним капюшонами, с ружьями наперевес, согнувшись в три погибели, старались держаться друг от друга подальше. Дистанция ещё была далековата, и винтовки и пулемёты русских пока молчали.

Неприятельская пехота приближалась с завидным упорством и настойчивостью. Японцы не останавливались и на землю не ложились. В их рядах уже просматривались офицеры с обнажёнными самурайскими мечами. Юденич поехал на артиллерийскую батарею, стоявшую у него в тылу, вестового:

— Скажи командиру батареи, чтоб выслал разведчиков в окопы. Японцы выходят из-за деревни с одиноким деревом «те краю.

— Ваше благородие, если спросят, сколько их, то что мне сказать?

— Скажешь, что пока они развернулись силой до батальона в цепи для атаки.

— Есть. Понял.

— Беги, братец. Бой уже начинается.

Подойдя шагов на пятьсот-шестьсот, японцы, как по команде, залегли на поле убранного гаоляна и по привычке стали набрасывать перед собой кучки земли. Через минуту-другую над их головами зашелестели снаряды, которые начали рваться на позициях русских. Поставленные в ближайших Деревнях под прикрытие фанз и заборов вражеские батареи повели огонь.

Ответила русская батарея. Теперь над полем боя слышалась только одна артиллерийская канонада, которая поглотила собой все другие звуки.

Артиллерийский обстрел русской позиции стих так же внезапно, как и начался. Впереди, на гаоляновом поле, раздались дружные разноголосые крики «банзай» и японцы несколькими цепями устремились в атаку. Они теперь старались изо всех сил как можно быстрее достичь окопов противника.