Алексей Шишов - Генерал Юденич

Николай Николаевич уже не в одном бою чувствовал себя связанным по рукам и ногам осторожнейшими приказами свыше. Он не раз с плохо скрываемым возмущением говорил своим коллегам, таким же, как он, полковым командирам:

— Как же можно воевать, если на атаку одним батальоном — не полком я должен испрашивать разрешения даже не у дивизионного, а у корпусного командира...

— Как же я могу поощрить разумную инициативу командира батальона или роты, если мне это непозволительно делать...

Полковник Юденич никак не мог забыть своего донесения в корпусной штаб с просьбой разрешить ему силами одного стрелкового батальона и пулемётной команды ночью атаковать японцев, закрепившихся в деревне Тхоудолуцзы. Он сумел узнать от местных жителей-китайцев, что часть вражеской пехоты оставила деревню и ушла по дороге в сторону железной дороги, — момент для атаки получался самый удобный.

Но из корпусного штаба пришёл ответ с категоричным отказом, который полковой командир ожидал получить меньше всего:

«Атаку ночью Тхоудолуцзы не разрешаю. Вы рискуете потерять много людей заблудившимися и отрезанными от своих. Берегите своих людей. Не ввязывайтесь в случайные бои».

Солдат полковник Юденич берег, как только можно было их беречь на большой войне. Но вот с тем, что ему не следовало «ввязываться в случайные бои» с японцами, он согласиться никак не мог. На то и была война, чтобы сражаться с врагом. Тем более что побед больших в Маньчжурии русское оружие пока не видело.

Русские войска вновь отступали. На равнине колыхалось, как море, бессчётное число вооружённых людей, обозов, орудий. Кавалеристы с трудом прокладывали себе дорогу сквозь походный строй пехоты. Дорожная грязь превратилась в липкую жижу, которая облепляла всех и всё. При отступлении случалось всякое, учившее не одного полковника Юденича уму-разуму на войне. Эта наука пригодится ему ровно через десять лет на Кавказе.

Однажды в рядах пехотного Нейшлотского, только-только прибывшего в Маньчжурию из России полка, возникло замешательство. Шедшая впереди рота близ насыпи железной дороги неожиданно увидела в кустах нескольких читинских казаков-бурят, кипятивших на костерке чай. Их монголоидные лица и жёлтые околыши на фуражках ввели ещё не опытных пехотинцев в заблуждение. Приняв забайкальских казаков за японцев, рота нейшлотцев залегла и открыла по ним беглый огонь из винтовок.

Пули запели над пехотным батальоном, который двигался за спиной залёгших в кустах казаков. Батальон остановился и открыл в свою очередь огонь.

И хотя в недоразумении разобрались довольно быстро — один из офицеров бесстрашно вынесся на коне между стрелявшими и замахал руками, итог был печален. Четверо человек были убиты, а ещё семнадцать солдат получили пулевые ранения...

Юденичу, как полковому командиру, довелось после Янсынтуня и Сандепу прославиться в Маньчжурской армии ещё раз — в проигранном русскими Мукденском сражении в 1905 года.

18-му стрелковому полку по воле судьбы суждено было оказаться на острие удара войск генерала Маресуке Ноги, который по приказанию маршала Ивао Оямы в битве под Мукденом совершал фланговый охват армии противника. В случае успеха задуманного русским грозило если не полное окружение, то появление крупных сил японцев у себя за флангом занимаемой фронтовой позиции.

Японский главнокомандующий, благодаря своей разведке , смог установить расположение русских войск перед Мукденом. Их полевая позиция была хорошо укреплена линиями окопов, фортов, которые составляли дугу, прикрывавшую собой девять наведённых мостов через реку Хуньхэ. Укреплённой виделась линия обороны между деревнями Мадяпу и Хоуха. На правобережье линия окопов и редутов тянулась до города Фушунь. То есть в инженерном отношении оборонительная линия виделась хорошо оснащённой.

Русские в ходе сражения могли защититься естественными препятствиями — старой железнодорожной насыпью высотой от трёх до пяти сажень, которая тянулась от Мадяпу на пятнадцать вёрст. Эта насыпь представляла собой отличное укрытие для пехоты. Можно было хорошо держаться за цепь песчаных бугров, которые тянулись почти перпендикулярно и могли быть за день-два укреплены окопами.

Можно было без особого труда использовать как важный пункт обороны императорские могилы-усыпальницы богдыханов Китая правящей маньчжурской династии, расположенные всего в четырёх вёрстах к северо-западу от Мукдена. Обширная роща вековых деревьев окружала старинные каменные кумирни. Однако Куропаткин не решился занять императорские могилы войсками из уважения к религиозным чувствам китайцев.

На сей раз противники не испытывали больших трудностей с коммуникациями, благодаря замерзшему от лёгких морозов грунту. Главными путями отступления русских войск могли стать железная и так называемая Мандаринская дороги, — по ней когда-то шествовали процессии маньчжурских императоров и катили колесницы их чиновников — мандаринов.

Но как и всякая укреплённая позиция, оборонительная полевая линия русских имела слабые места. Её можно было обойти на левом фланге по долине реки Ляохэ. Да и к тому же здесь, на русском правом фланге, не имелось уступной укреплённой позиции и поэтому опасность обходного манёвра японцев была и реальна, и велика.

Маршал Ивао Ояма расположил свои армии следующим образом. Восточнее всех — на левом берегу реки Тайцзыхэ наступала армия генерала Кавамуры. В центре наступали армии генералов Куроки, Нодзу и Оку. А западнее, на левом фланге, вперёд продвигалась армия Ноги, прославившая себя взятием Порт-Артурской крепости, хотя она и понесла там тяжёлые потери.

Силы сторон в Мукденском сражении оказались примерно равны. Исход битвы во многом зависел от полководческого искусства двух военных вождей — генерала от инфантерии Куропаткина и маршала Ивао Оямы...

18-й стрелковый полк оказался в числе тех войск, которые расположились на крайнем правом, западном фланге, русской позиции. О том, что именно здесь японская армия нанесёт сосредоточенный удар — мало кто догадывался.

Полковник Юденич вместе с командирами батальонов объехал на лошадях отведённые стрелковому полку для обороны несколько вёрст полей гаоляна. Злак был убран ещё осенью, и теперь из промерзшей земли густо торчали острые обрубки жёстких стеблей. Батальонные начальники «похвалили» местных крестьян:

— Вот молодцы! Даже стебли гаоляна вывезли в деревни. Обзор получился такой, какой только можно пожелать.

Юденич охладил подчинённых:

— Поля действительно чистые. Тут к нам подползти только можно. А вот сами деревни китайцев — их не свезёшь с поля…