Алексей Шишов - Генерал Юденич

Командующий прикреплял на грудь, на шинель каждого награждённого серебряный Георгиевский крест низшей, Четвёртой степени. Каждому говорил похвальное слово, зная, что через час-другой оно будет известно не только в роте, но и во всём полку. Оделив высшей солдатской наградой последнего доблестного стрелка, выкрикнул перед строем:

— Желаю вам получить в боях ещё Георгиев! Слава 18-му стрелковому полку русской армии! Ура вам, братцы!

Ответ Куропаткину был ещё более дружный, чем при встрече.

— Спасибо вам, братцы-стрелки, за бодрость духа! От моего имени всем вам сегодня выдать по чарке. Праздник должен быть по нашему обычаю праздником. Закусим чем Бог послал.

Только после «одарения чаркой» полутора тысяч воинов-стрелков командующий Маньчжурской армией приступил ко второй части церемонии чествования. Выступивший вперёд на несколько шагов офицер армейского штаба стал зачитывать высочайший рескрипт:

«Мы, Николай II, всероссийский император награждаем командира 18-го стрелкового полка полковника Юденича Николая Николаевича золотым оружием — офицерской саблей с надписью «За храбрость» за дело под Янсынтунем. Награда даётся за храбрость, распорядительность в бою и умелое командование полком...»

Генерал от инфантерии Куропаткин после зачтения высочайшего наградного рескрипта протянул награждённому двумя руками золотое оружие. Когда тот принял из его рук саблю, обнял и расцеловал Юденича:

— Ну, Николай Николаевич, хвалю тебя от своего имени. Всем ты удачен на полковом командовании. Видит Господь Бог — быть тебе на войне с Японией генералом...

Командующий в полку задержался ещё на час. Побеседовал накоротке с офицерами и стрелками одной из рот, побывал у дымящейся полевой кухни и попробовал солдатской пищи. Похвалил зардевшихся от присутствия высокого гостя кашеваров:

— Хвалю, братцы, за такую гречневую кашу. Молодцы, кашевары. Вот вам от меня каждому по рублю серебряному наградных.

В ответ услышал «бодро-привычное»:

— Рады стараться, ваше благородие...

Вскоре после наградного для 18-го стрелкового полка дня пришёл день подлинной печали для русского воинства, сражавшегося на полях Маньчжурии.

20 декабря 1904 года пал до того мужественно сражавшийся Порт-Артур. Известие это, как громом, поразило русскую армию. Столько писалось и говорилось о героизме и стойкости защитников крепости, а тут капитуляция. Но тогда ещё никто не знал о предательстве генерала Стесселя, сдавшего японцам Порт-Артур, который мог держаться ещё не один месяц.

Падение морской крепости России на Квантунском полуострове меняло многое на идущей войне. Уже через месяц-другой это почувствовала на себе и вся куропаткинская армия, особенно её сибирские стрелки.

Армия генерала Ноги, которая вела осаду русской крепости, стала быстро перебрасываться на поля Маньчжурии. Давление армий маршала Ивао Оямы, главнокомандующего императора-микадо заметно усилилось. Начались ожесточённые сражения по всей линии фронта.

18-й стрелковый полк, который теперь всё чаще называли сибирским, оказался в пекле войны. Стрелкам и их командиру полковнику Юденичу вновь довелось отличиться, на сей раз в громком деле у Сандепу.

Командование русской армии решило, сдерживая натиск японцев в центре фронтовой линии, контратаковать у селения Сандепу. 14-я дивизия, только недавно прибывшая в Маньчжурию из России, завязала на подступах к нему тяжёлый бой. Её полки — пехотные 53-й Волынский, 54-й Минский, 55-й Подольский и 56-й Житомирский сразу же понесли большие потери в людях.

Впоследствии Юденич с горечью вспоминал не раз ту виденную им на Русско-японской войне атаку: полки 14-й дивизии шли вперёд как на ученье. Шли стройными рядами, насколько позволяло поле, с офицерами до полковых командиров впереди. А оказавшись от окраины Сандепу в тысяче шагов, залегли в поле, даже не окопавшись, под ураганным неприятельским огнём. Атака силами целой дивизии захлебнулась.

Санитары не успевали выносить раненых с передовой. Артиллерийская подготовка атаки из-за опустившегося на землю густого тумана эффектной не была. Японцы в тот день удержали столь важный для них Сандепу.

Тогда и было принято решение усилить 14-ю дивизию, с которой не снималась задача атаки Сандепу, несколькими стрелковыми полками, в том числе 18-м. Стрелки полковника Юденича, переправившись вброд через мелководную, илистую с песчаными отмелями речку Хуньхэ напротив селения Чжантаня, стали разворачиваться в ротные цепи.

Тем временем полки 14-й дивизии по собственной инициативе в четыре часа дня повели лихую атаку западной окраине Сандепу. Волынцы, минчане, житомирцы и подольцы штыками к вечеру выбили японцев из окопов и, торжествуя, заняли их. Однако на самом деле они захватили не окраину Сандепу, а расположенные перед ней хорошо укреплённые траншеями и стрелковыми ячейками деревушки Баотайцзы и Сяосуцза.

Взяв их с боя, атаковавшие с удивлением увидели в шагах шестистах от себя, за двумя прудами с глинистыми беретками, совершенно нетронутую артиллерийским огнём большую деревню, обнесённую валом, рвом, засеками из срубленных деревьев, проволочными заграждениями и высокой глиняной стеной. Над селением развевалось несколько белых флагов с красным кругом посередине.

Больше всего поражал вид деревенской стены. В ней виднелись многочисленные бойницы, откуда раздавались винтовочные выстрелы и пулемётные очереди. Начала прицельную пальбу и невидимая вражеская батарея, укрывшаяся среди фанз. Вражеские артиллеристы быстро пристрелялись к брошенным своей же пехотой позициям.

С наступлением сумерек деревни Баотайцзы — Сяосуцза запылали, ярко освещая русских пехотинцев. В довершение всех бед в горящих фанзах стали рваться ящики патронов, брошенные при бегстве японцами. Роты подольцев и житомирцев были вынуждены уйти из горевшей Сяосуцзы. Они скопились за её стенами, ища убежища от пуль, которые летели в их сторону из Сандепу, превращённого в полевую крепость. Пули крошили деревенскую стену, осыпая укрывшихся за ней людей кирпичными осколками и пылью.

Удостоверившись, что русские оставили горящую Сяосуцзу, неприятель начал атаку со стороны Датая. Но наступавшие батальоны японской пехоты встретили здесь упорное, а потом просто отчаянное сопротивление Минского полка.

Неизвестно, как бы сложился исход неравного для минчан боя, не подоспей от берега Хуньхэ 18-й стрелковый полк с двумя ротами сапёр. Им была поставлена задача «укрепить Сандепу для последующей его обороны». Такой приказ свидетельствовал только об одном — корпусное начальство обстановкой под Сандепу никак не владело. В противном случае приказ отдан был бы совсем другой.