Алексей Шишов - Генерал Юденич

В отличие от Юденича генерал Мышлаевский под Сарыкамышем совсем «потерялся». Он явно не владел ситуацией и не справлялся со свалившимися на него делами, решить их оперативно Александр Захарьевич оказался не в состоянии, в Тифлисе об этом уже хорошо знали.

Вечером 15 декабря генерал-лейтенант Юденич получил от командующего Отдельной Кавказской армией графа Воронцова-Дашкова приказ, который круто менял его фронтовую судьбу. Телеграмма гласила следующее:

«Генералу Юденичу. Срочно.

Ввиду прорыва турок, предлагаю вам вступить в командование войсками 1-го Кавказского и 2-го Туркестанского корпусов...

Вы должны разбить турок у Сарыкамыша и открыть себе выход на Карс вдоль железной дороги, а при невозможности — на Каракурт и даже по обходным путям в направлении к Карсу, уничтожая турок, которые перебросились с Ольтинского направления на пути между Сарыкамышем и Карсом.

Для облегчения вашего движения можно уничтожить часть ваших обозов и бросить излишние тяжести. В случае недостатка продовольствия широко пользуйтесь местными средствами.

Сам я переезжаю в Александрополь, чтобы принять дальнейшие меры. Необходимо, чтобы связь ваша с Тифлисом и Александрополем не прерывалась, организуйте её на Кагызман, откуда до Каракурта есть летучая почта.

Генерал от кавалерии Воронцов-Дашков.

15 декабря 1914 г.

Тифлис».

Этой телеграммой, продублированной в Могилёвскую Ставку Верховного командующего генерала от инфантерии великого князя Николая Николаевича-младшего, царский наместник на Кавказе расписывался в полной беспомощности свoего пребывания во главе армии. Он давал полное право своему начальнику штаба отступать с Сарыкамышской позиции к крепости Карс или, говоря иначе, отойти в глубь российской территории от государственной границы, позиции перед которой и занимал передовой Сарыкамышский отряд генерала Мышлаевского.

Спешный отъезд царского наместника из Тифлиса, слухи о появлении турок уже у Карса и то, что они идут на город, только усилили панику среди жителей столицы Кавказского наместничества. Люди бросали всё и уезжали из города. Фаэтонщики брали по тысяче рублей из Тифлиса во Владикавказ. Тех, кто ехал по Военно-Грузинской дороге, часто грабили местные разбойники, и многие беженцы приезжали во Владикавказ обобранными дочиста.

Волею графа Воронцова-Дашкова генерал-лейтенанту Юденичу вверялась судьба главных сил Кавказской армии, атакованных чуть ли не со всех сторон корпусами 3-й турецкой армии. Для того чтобы отразить вражеское наступление, требовалось проявить недюжинное полководческое дарование.

Защищать Сарыкамыш становилось всё сложнее. К вечеру 16 декабря в лесу севернее железнодорожного вокзала бы- 910 замечено скопление больших сил турецкой пехоты, — она Хорошо просматривалась на снегу боевыми дозорами русских. К тому же аскеры, несмотря на все угрозы своих офицеров, разжигали среди деревьев костры. Над привокзальным лесом стлалась дымная пелена.

В вечерних сумерках солдаты сторожевой заставы 80-го Пехотного Кабардинского полка, углубившиеся в лес, сумели перехватить вражеского посыльного с приказом дивизионного начальника. Оно адресовалось командиру 10-го корпуса. Среди прочих сведений в нём имелись указания на подготовку общей ночной атаки позиции русских.

Действительно, около 22 часов вечера, 3-й батальон 1-й Кубанской пластунской бригады, занимавший высоту Орлиное гнездо, вокзал и мост на шоссе, был атакован колоннами турок. Этот участок обороны Сарыкамыша являлся наиболее опасным, так как непосредственно за ним находились склады боеприпасов и продовольствия. Через местных жителей-мусульман знали об этом и турки.

Разгорелся яростный бой, местами доходивший до рукопашных схваток — бились штыками, прикладами, кинжалами. Однако численное превосходство атакующих оказалось подавляющим.

Под натиском турецкой пехоты пластуны начали вынужденный отход к селению Сарыкамыш, чтобы там «зацепиться» за его каменные дома. Начальник вокзального участка обороны командир 1-го Запорожского казачьего полка полковник И. С. Кравченко пытался остановить бегущих солдат-пехотинцев, но был убит.

Турецкая пехота, захватив железнодорожный вокзал, ворвалась с ходу в центральную часть селения Сарыкамыш и заняла расположенные там казармы 156-го Елисаветпольского пехотного полка. Неприятель стал спешно закрепляться в захваченных каменных зданиях, пытаясь одновременно продвинуться ещё дальше.

В эти часы в Сарыкамыш, в котором почти повсеместно шёл жаркий бой, и прибыл генерал-лейтенант Юденич. Он сразу же взял в свои руки командование войсками, защищавшими селение. Оценив ситуацию, Николай Николаевич понял, что отразить неослабевающий натиск турок и разбить их можно только активными действиями. Пассивная, глухая оборона успеха не обещала.

Вопросы, который задал генерал-лейтенант Юденич руководителю обороны Сарыкамыша полковнику Букретову, был следующими:

— Что за противник окружает вас? Что вам известно о силах турок под Сарыкамышем?

— Ваше превосходительство, сведений мало. Достоверно известно только то, что турки любой ценой хотят взять само селение и станцию с её армейскими складами. Связи с Карсом нет.

— А что говорит разведка?

— До разведки руки ещё не дошли, бой идёт за каждый дом.

— Кто же вам приносит сведения о противнике? Ведь не всё в бинокль увидишь!

— Больше всего сведений приносят раненые, которые по ночам выползают к нам со стороны турок. Вон в углу притулился раненный в руку ополченец, один из таких разведчиков. Молодец.

— Чем?

— Когда выползал, сумел увидеть, что в лощине у шоссе собралось до двух-трёх сотен турок. Для атаки изготовились, значит.

Юденич подошёл к раненому, посмотрел на его забинтованную выше локтя руку. Ополченец, признав генерала, бодро встал по стойке смирно:

— Кто будете?

— Ополченский ратник Селивёрстов. Из первой дружины, что стоит в Сарыкамыше.

— Как дрался в бою, где тебя ранили?

— Позапрошлой ночью это было. Когда турки пошли в атаку, мы стали отстреливаться из берданок. Только патроны приходилось беречь — мало их оставалось. Когда побежали к станции, тут-то меня и ранило в руку. Было часов девять вечера, уже темно, когда очнулся — кругом слышались голоса турок.

— И что же ты стал делать?

— Очнулся — ничего не вижу, кругом пальба идёт. Определился, где наши, где не наши. Станцию знал хорошо и подходы к ней: два месяца наша-то дружина стоит в Сарыкамыше. Решил ползти от шоссе.

— Как же они тебя, Селивёрстов, не обнаружили, ползущего да ещё с берданкой?

— Да я полз, ваше благородие, среди тел. Побитых людей кругом полно лежало, — разве тут заметишь ползущего человека! В одном месте я даже мешок сухарей нашёл, набил ими карманы шинели.