Алексей Шишов - Генерал Юденич

События в далёком от Кавказа Санкт-Петербурге не заставили себя долго ждать. Трудно сказать, был ли к ним готов боевой генерал Юденич или нет. Об этом он не высказывался даже в кругу доверенных лиц.

В первый день нового 1917 года юденичский штаб доложил в Могилёвскую Ставку данные о численности и состоянии Отдельной Кавказской армии. Она имела 247 батальонов пехоты, 236 сотен и эскадронов конницы и 546 орудий. Это была большая военная сила.

Обращало на себя внимание то, что почти вся её конница являлась казачьей — имелось всего 18 драгунских эскадронов Кавказской кавалерийской дивизии. Небезынтересно было отметить и то, что из семи корпусных генералов пять были казаками — генералы Калитин, Пржевальский, Баратов, Абациев и Чернозубов.

В Ставке Верховного главнокомандующего Николая II надеялись, что заметная казачья прослойка спасёт Кавказскую армию от революционных потрясений. Но в том окружении последнего Романова заблуждалось.

Поводами для недовольства солдатской массы служили прежде всего сами условия фронтовой жизни. В своих воспоминаниях начальник 66-й пехотной дивизии, которая занимала позиции за Шайтан-даг (Чёрная гора) в районе Огнота с осени 1916 по весну 1917 генерал И. В. Савицкий писал следующее:

«Положение частей на позициях, на высоте от 2400 до 300 метров над уровнем моря, становилось всё более и более тяжёлым. На топливо были разобраны все брошенные жителями деревни. Доставка продуктов и фуража вследствие глубоких снегов была очень затруднительна.

К весне положение ухудшилось. Начались заболевания возвратным тифом. Из-за начавшегося весной 1917 года таяния снегов доставка продуктов ухудшилась. По долинам с большим трудом, но всё же можно было доставлять продукты на подводах.

Далее, на горы, продукты везли на вьюках и складывали в тылу позиции юрты, а отсюда продукты переносились пешими командами, так как лошади с вьюками проваливались в глубокий снег...»

Февральская революция дошла до русских войск на Кавказе, его городов и селений сперва скупыми телеграфными строчками, потом огромными шапками на страницах газет. И сразу на фронте и в тылу замитинговали.

Известие о начавшейся Февральской революции в Петрограде пришло в Тифлис и штаб Кавказской армии с телеграммой начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала М. В. Алексеева, отправленная на имя всех главнокомандующих фронтами и отдельными армиями. Телеграмма пространно сообщала:

«Сообщаю для ориентировки: двадцать шестого, в тринадцать часов сорок минут, получена телеграмма генерала Хабалова о том, что двадцать пятого февраля толпы рабочих, собравшиеся в различных частях города, были неоднократно разгоняемы полицией и воинскими частями. Около семнадцати часов у Гостинного двора демонстранты запели революционные песни и выкинули красные флаги. На предупреждение, что против них будет применено оружие, из толпы раздалось несколько пистолетных выстрелов, был ранен один рядовой. Взвод драгун спешился и открыл огонь по толпе, причём убито трое и ранено десять человек. Толпа мгновенно рассеялась. Около восемнадцати часов в отряд конных жандармов была брошена граната, которой ранен один жандарм и лошадь. Вечер прошёл относительно спокойно.

Двадцать пятого февраля бастовало двести сорок тысяч человек рабочих. Хабаловым было объявлено о воспрещении скопления народа на улицах и подтверждено, что всякое проявление беспорядка будет подавляться силой оружия. По донесению генерала Хабалова с утра двадцать шестого февраля в городе спокойно. Двадцать шестого в двадцать два часа получена телеграмма от председателя Государственной Думы Родзянко, сообщавшего, что волнения, начавшиеся в Петрограде, принимают стихийный характер и угрожающие размеры и что начало беспорядков имело в основании недостаток печёного хлеба и слабый подвоз муки, внушающий Панику.

Двадцать седьмого военный министр всеподданнейше доносит, что начавшиеся с утра в некоторых войсковых частях волнения твёрдо и энергично подавляются оставшимися верными своему долгу ротами и батальонами. Бунт ещё не подавлен, но военный министр выражает уверенность в скором наступлении спокойствия, для достижения коего принимаются беспощадные меры.

Председатель Государственной Думы двадцать седьмого, около полудня, сообщает, что войска становятся на сторону населения и убивают своих офицеров.

Генерал Хабалов двадцать седьмого, около полудня, всеподданнейше доносит, что одна рота запасного Павловского полка двадцать шестого февраля заявила, что не будет стрелять в народ. Командир батальона этого полка ранен из толпы. Двадцать седьмого февраля учебная команда Волынского полка отказалась выходить против бунтовщиков, и начальник её застрелился. Затем эта команда, с ротой этого же полка, направилась в расположение двух других батальонов, и к ним начали присоединяться люди этих частей.

Генерал Хабалов просит о присылке надёжных частей с фронта. Военный министр к вечеру двадцать седьмого февраля сообщает, что батарея, вызванная из Петергофа, отказалась грузиться на поезд для следования в Петроград. Двадцать седьмого февраля, между двадцатью одним часом и двадцатью двумя, дано указание главнокомандующим Северного и Западного фронтов отправить в Петроград с каждого фронта по два кавалерийских и два пехотных полка с энергичными генералами во главе бригад и по одной пулемётной команде Кольта для Георгиевского батальона, который приказано направить двадцать восьмого февраля в Петроград из Ставки.

По высочайшему повелению, главнокомандующим Петроградским округом с чрезвычайными полномочиями и подчинением ему всех министров назначен генерал-адъютант Иванов.

Двадцать восьмого, около двадцати четырёх часов, мною сообщено главнокомандующим о необходимости подготовить меры к тому, чтобы обеспечить во что бы то ни стало работу железных дорог.

Двадцать седьмого, после двенадцати часов, военный министр сообщает, что положение в Петрограде становится весьма серьёзным. Военный мятеж немногими верными долгу частями погасить не удаётся, и войсковые части постепенно присоединяются к мятежникам. Начались пожары. Петроград объявлен в осадном положении. Двадцать седьмого, в два часа, послана телеграмма от меня главнокомандующим Северного и Западного фронтов о направлении в Петроград, сверх уже назначенных войск, ещё по одной пешей и конной батарее от каждого фронта.

Двадцать восьмого, в три часа, мною послана телеграмма командующему войсками Московского округа о принятии необходимых мер на случай, если беспорядки перекинутся в Москву, и об обеспечении работы железнодорожного узла и доставки продовольствия.