Алексей Шишов - Последний стратег

В начале декабря 1915 года межсоюзническая конференция в Шантильи, небольшом французском городке, обсудила единый план кампании против Германии и её союзников. Этот план был представлен от имени Франции будущим маршалом Жозеф-Жак-Сезаром Жоффром, «Верховным управляющим французскими войсками на всех фронтах».

Страны Антанты на совещании представляли достаточно высокопоставленные лица: итальянский генерал К. Порро, английский фельдмаршал Д. Френч, французский генерал Ж. Жоффр, бельгийский генерал Вилеманс, сербский полковник Стефанович.

Российскую делегацию на конференции возглавлял генерал от кавалерии Я. Г. Жилинский. Перед убытием в Париж между ним и начальником штаба Ставки состоялся следующий разговор:

— Яков Григорьевич, наши союзники настаивают на том, чтобы в кампании 1916 года русская армия вместе с итальянской первой начала наступление. И срок называется - до 1 июля.

— Да, настаивают, Михаил Васильевич. Это стержневая мысль меморандума совещания в Шантильи.

— Значит, союзники без нас решили так. Россия наступает, оттягивая на себя резервы Берлина, часть германских войск с Западного фронта, а после этого французы и англичане добывают там победу. Так?

— Наступать с нашей армией одновременно должна и итальянская армия.

— От неё в войне проку мало, если вспомнить недавние бои на реке Изонце.

— Однако австрийцы держат в Альпах, в Каринтии и Тироле значительные силы.

— Когда австрийцы в очередной раз разобьют там итальянцев, Яков Григорьевич, часть их сил с Итальянского фронта окажется на Русском.

— То, что итальянцы будут разбиты, у наших главных союзников сомнений не вызывает.

— Значит, Россия опять главный удар Германии и Австро-Венгрии примет на себя. Во вторую уже кампанию. Отрадно одно: наша готовность к большим операциям на сегодняшний день лучше, чем это было в прошлом году.

— Что мы будем предлагать в Шантильи от имени русской Ставки, Михаил Васильевич?

— Надо предлагать перенесение сроков наступления с лета на весну.

— Почему? Ведь наша армия весной может оказаться не полностью подготовленной.

— Я полагаю, что план наступления в июне останется неосуществимым. Ибо противник упредит нас сильной атакой.

— Вы, как мне видится, сомневаетесь в союзниках?

— Не скрываю, Яков Григорьевич. Сомневаюсь. О чём уже докладывал государю.

— Значит, обещание союзников немедленно поддержать Россию наступлением на французском фронте, в случае если Германия вновь нанесёт главный удар на Востоке, у вас лично доверия не вызывает?

— Вспомните поговорку о том, что за одного учёного двух неучёных дают. В прошлой кампании 1915 года Русская армия кровью истекала, а французы с англичанами накапливали силы и запасы, особо ничем не рискуя.

— Значит, будем предлагать перенесение сроков союзной наступательной операции на весну?

— Скажите, что это мнение русской Ставки. С желанием России союзникам считаться надо больше...

Французская Ставка не приняла предложение Алексеева, его не поддержал и Верховный главнокомандующий. Император не хотел осложнять отношения ни с Парижем, ни Лондоном. Очередное совещание представителей Антанты в Шантильи приняло следующее решение стратегического характера: русский Юго-Западный фронт и итальянская армия в Ломбардии начинают наступление с 15 июня, французская и английская армии в районе реки Соммы - ровно через полмесяца.

Однако на войне часто случается, что противная сторона путает все планы другой стороны, какими бы хорошими они ни были. Так было и в кампании 1916 года Первой мировой войны. Германская армия перешла в наступление на Верденский крепостной район французов. С 8 часов 10 минут 21 февраля начались тяжёлые бои, которые известны в военной истории как «Верденская мясорубка».

Артиллерийскую подготовку германцы вели на фронте в 40 километров. Перед атакой пехоты французские позиции обстреляли ещё и из миномётов. Впереди атакующих пехотных цепей шли гранатомётчики и специальные команды, которые несли большие металлические баллоны, из которых вырывались струи горящей жидкости длиной в несколько десятков метров. Это было новое оружие войны - огнемёты.

Атакующим успех давался неимоверными трудами и огромными людскими потерями. В первые дни они сумели вклиниться в оборону французов только на 5-6 километров. Взять Верден с ходу немцы не смогли.

Вскоре после начала Верденской операции начальник французской военной миссии дивизионный генерал Ж. По по поручению своего главнокомандующего направил начальнику русской Ставки письмо с напоминанием о союзных обязательствах. Оно было подкреплено телеграммой из Парижа за подписью Жоффра:

«В предвидении развития, вполне в настоящее время вероятного, германских операций на нашем фронте и на основании постановлений совещания в Шантильи я прошу, чтобы Русская армия безотлагательно приступила к подготовке наступления, предусмотренного этим совещанием».

Телеграмма Жоффра была обсуждена Верховным с начальником его штаба в присутствии генерал-квартирмейстера Ставки генерала Бонч-Бруевича:

— Ваше величество, Париж настаивает, чтобы мы нанесли удар по германцам без должной на то подготовки.

— С союзниками, Михаил Васильевич, надо согласиться. Мы имеем обязательства перед Антантой.

— В таком случае позвольте мне задать вопрос генерал-квартирмейстеру Ставки. Чтобы уточнить наши реальные возможности.

— Пожалуйста.

— Михаил Дмитриевич. Где мы сейчас сможем начать наступательную операцию против германцев?

— На Нарочи с выходом к Вильно и Митаве. Удар будет наносить Северный фронт. Удар на Свенцяны нанесёт Западный фронт. Он же нанесёт и отвлекающие удары.

— Хорошо. Тогда готовьте с разрешения Верховного главнокомандующего и за его подписью соответствующую директиву генералам Рузскому и Эверту.

— Михаил Васильевич. Обязательно дайте телеграмму Жоффру. Чтобы в Париже не волновались.

— Будет исполнено сегодня же, ваше величество...

Германское командование готовилось к новому удару на Верденском участке. Но в это время телеграф принёс неожиданную весть: русские войска перешли у озера Нарочь в наступление большими силами. Ударные корпуса 2-й армии начали атаку неприятельской позиции с упорством и стремительностью.

Однако Нарочская операция, начатая 5 марта, желаемого успеха не имела. Наступление повелось без должной подготовки, войска плохо управлялись, тяжёлой артиллерии в районе удара почти не имелось, снарядов не хватало даже для огневой поддержки атак пехоты, не говоря уже о бомбардировке полевых позиций, батарей и ближнего тыла германцев.

В довершение всего наступила необычно сильная весенняя распутица. Она сделала дороги и местность, где шли бои, почти непроходимыми. Вскоре наступление у озера Нарочь вынужденно прекратилось.