Алексей Шишов - Последний стратег

С Французского фронта на Восточный было быстро переброшено по железным дорогам 11 полнокровных дивизий. Немецкие войска нанесли сильный контрудар и выправили становившееся критическим положение.

Войскам Юго-Западного фронта пришлось начать отход. 9 июля в наступление перешёл Западный фронт, но оперативного развития оно не получило.

Внимательно следивший по многочисленным фронтовым корреспонденциям в столичных газетах за ходом операции Алексеев мог только резюмировать:

— Разве можно бросать в атаку корпуса и дивизии, не взломав пушечными залпами оборону противника...

— В газетах пишут, что наша артиллерия не разрушила даже первой линии окопов, проволочные заграждения перед ней…

— Почему мы опять притягиваем на себя ударные дивизии германцев? Ради союзников, которые отказывают нам в размещении у них заказов на снаряды?..

Летнее наступление русских армий в 1917 году завершилось невиданным происшествием. 10 июля пошли в атаку полки 5-й армии Северного фронта. Они «лихо» взяли приступом первую линию вражеских окопов, но затем наотрез отказались идти дальше и вернулись в свои траншеи. Германцы даже не сразу сообразили в чём дело.

Временное правительство забило в колокола. Керенский предложил Верховному главнокомандующему генералу Брусилову созвать в Могилёве чрезвычайное совещание. Цель совещания была следующей: требовалось определить направления военной политики России на ближайшее будущее. Или, иначе говоря, как вывести армию и флот из охватившего их кризиса.

В Ставку прибыли вместе с Керенским министр иностранных дел Терещенко, главные военные советники Временного правительства генералы Алексеев и Рузский, главнокомандующие армиями Северного и Западного фронтов генералы Клембовский и Деникин, командующий Балтийским флотом адмирал Максимов, полевой инспектор инженерной части генерал Величко, комиссар Юго-Западного фронта небезызвестный Борис Савинков, другие должностные лица.

В Могилёве их встречали Брусилов и его начальник штаба Лукомский, генерал-квартирмейстеры Ставки Романовский и Марков. Последние отвечали за организацию столь представительного совещания.

Доклад о состоянии дел на фронте, проведении наступательной операции делал Брусилов. Закончив выступление, он стал отвечать на вопросы. Министр-председатель Керенский, поднявшись со стула, привычно принял «позу Бонапарта»:

— Алексей Алексеевич, чем вы руководствовались при подготовке наступления?

— Чтобы соблюсти секретность подготовки операции, я и мой штаб ограничили круг лиц, знавших о деталях плана наступления.

— Всё же я хочу знать, чьими советами вы руководствовались?

— В основу распоряжений Ставки легли советы генерала Алексеева Михаила Васильевича. Сделанные им ранее указания по подготовке к новой военной кампании коренным изменениям нами не подвергались.

— Тогда я могу выразить главному военному советнику от имени Временного правительства большую признательность за труды...

Тон совещания изменился, когда Керенский попросил высказаться главнокомандующих армиями фронтов:

— Господа генералы, начальники фронтов. Нам надо определиться в дальнейшей военной политике, чтобы Русская армия шла в ногу с Антантой. Кто хочет выступить первым?

Слово взял генерал Деникин, только-только назначенный главнокомандующим Юго-Западным фронтом. Его речь на том совещания стала просто «легендарной»:

— У нас нет армии в полном понимании этого слова! Институт комиссаров в армии недопустим, войсковые комитеты только дискредитируют власть начальников...

В развале армии во многом виновно правительство. Оно своим попустительством всё время позволяло прессе и агентам большевиков оскорблять корпус офицеров, выставлять их какими-то опричниками, врагами солдат и народа. Своим отношением правительство превращает офицеров в париев...

Те, кто сваливают всю вину в развале армии на большевиков, лгут! Прежде всего виноваты те, которые углубляли революцию. Один из них вы, господин Керенский! Большевики только черви, которые завелись в ране, нанесённой армии другими...

По сумрачным лицам собранных на совещание фронтовых генералов, их молчаливому одобрению выступления Деникина, лидер «временных» увидел всю пропасть между армейскими верхами и правительством.

В своём дневнике Алексеев записал буквально следующее:

«Если можно так выразиться, Деникин был героем дня».

Более конкретно высказался сам Керенский. Правда, сделал он это намного позже, в своих знаменитых мемуарах:

«Генерал Деникин впервые начертал программу реванша - эту музыку будущей военной реакции».

На том совещании Алексеев выступал дважды. В первом случае он связал проблему неблагополучия в армии и на флоте с дисциплиной, состоянием армейских тылов. Во втором случае попросил слова, когда стало обсуждаться стратегическое положение Русского фронта и возможность сдачи Петрограда германским войскам в случае их наступления:

— Для того, чтобы рассуждать о том, падёт или не падёт столица России, надо знать противника.

— Значит, вы считаете, Михаил Васильевич, что готовиться к эвакуации Петрограда вам не надо?

— Поход на Петроград сложен и в нынешней обстановке для германцев невозможен.

— Почему невозможен? Эту тему сегодня муссируют многие газеты за рубежом.

— Для того чтобы захватить Петроград, Германии на Восточном фронте надо иметь не менее четырёх свободных армейских корпусов. И получить свободу манёвра ими перед нашим носом.

— Но ведь угроза Петрограду остаётся?

— Это длительная операция. И немцы сегодня к ней на суше не готовы. А на море Петроград и Кронштадт защищены полями из многих тысяч мин. Возможность высадки противником морского десанта отпадает сразу.

— Тогда куда Берлин направит, на ваш взгляд, свой удар в нынешней кампании?

— Стратегическая ситуация на фронте позволяет сделать вывод, что немцы будут наступать в направлении Риги и Полоцка.

— Какие цели будут в таком случае преследоваться?

— Цели ясны. Первое - прорвать в одном из этих двух мест наш фронт. Второе - заставить русские войска отойти на восток от рубежа реки Западная Двина.

— А австрийцы где могут наступать?

— Они вряд ли нанесут удар по нашему Юго-Западному фронту. У них есть более лучший вариант наступательной операции на 17-й год: ударить по нам в Румынии.

Алексеев не ошибся в своих предположениях. В середине августа германские войска начали Рижскую операцию, обрушив на русские позиции такой шквал огня тяжёлых орудий, который был сравним на Восточном фронте за всю войну только с делом под Горлицей. А на румынской земле В горах разыгралось Марэшэтское сражение...