Алексей Шишов - Унгерн. Демон монгольских степей

На обратном пути, проезжая мимо тюрьмы, он заметил часового, спавшего у ворот. Такое нарушение дисциплины возмутило барона. Он слез с коня, наградил спящего часового несколькими ударами ташура, то есть камышовым чернем плети. Спросонья часовой ничего не мог понять, а Унгерн — он знал немного по-китайски — пояснил ему, что на карауле спать нельзя и что за такое нарушение дисциплины он, барон Унгерн, самолично его наказал. Затем, так же не торопясь, он поехал дальше. Перепуганный часовой поднял тревогу, но Унгерн был уже далеко».

Слух обрёл свою достоверность благодаря тому, что после его «рождения» в унгерновской ставке «свидетелями» случившегося объявили себя заключённые ургинской тюрьмы, наблюдавшие за этой сценой сквозь щели тюремной ограды, китайские торговцы и покупатели-монголы.

Готовясь к штурму Урги, Унгерн усилил психологическое давление на неприятеля. Сделал он это так, как китайское командование не могло и ожидать. Используя последние остатки драгоценного авиационного горючего, в воздух несколько раз поднимались аэропланы. Они разбрасывали над городом листовки с воззванием к жителям сохранять спокойствие и не опасаться атакующих столицу Халхи войск.

Слухи и листовки сделали нужное дело. Лояльные Пекину монгольские князья и ламы совершенно неожиданно для Чен И стали требовать сдачи Урги, обещая китайским войскам беспрепятственный и «спокойный» уход на родину. Но генерал Го Сунлин и слышать не хотел о таком «позоре». Несколько наиболее ретивых лам были побиты бамбуковыми палками, чтобы «другим неповадно было».

Наместник Чен И, как опытный дипломат, располагал в Урге собственным «штатом» платных и реже добровольных шпионов. Разумеется, все городские слухи в тот же день «доносились» до его уха. Так что пекинскому главноуправляющему Халхой было от чего хвататься за голову. Он чувствовал, что монгольская земля уходит у него из-под ног.

Слухи оказали сильное деморализующее воздействие не только на китайский гарнизон, но и на его начальника кавалерийского генерала Го Сунлина. При многократном превосходстве в силах он ни разу не отважился на вылазку из Урги. А ведь он видел костры своего противника на вершине горы Богдо-ул каждую ночь. И скоро доподлинно узнал, где находится главный стан войска белого генерала.

После того как брожение умов монголов, китайцев, да и русской колонии, в Урге достигло своего апогея, Унгерн фон Штернберг осуществил главную операцию. Перед тем как начать новый штурм столицы Халхи, белый генерал, он же Бог Войны для монголов, выкрал из китайского стана самого Богдо-гэгена — Живого Будду.

Дело обстояло так. Наместник Чен И и китайские генералы в конце концов убедились в ошибке, которая заключалась в аресте Богдо-гэгена. И попытались хотя бы частично исправить её. Богдо-гэгену разрешили поселиться в своём Зелёном дворце па берегу реки Толы и даже вернули часть многочисленной свиты.

Однако это совсем не означало, что монгольское Живой Будда получил личную свободу. Если раньше дворцовая стража состояла из цэриков-монголов, то теперь все выходы и входы Зелёного дворца охраняли специально отобранные китайские солдаты. Они несли круглосуточную охрану под присмотром офицеров из числа доверенных лиц генерала Го Сунлина.

Охрана относительно небольшого по размерам дворца, возвышавшегося над речкой, состояла из 350 китайских солдат и офицеров. Они имели несколько пулемётов и телефонную связь с гарнизонным штабом. Местность вокруг Зелёного дворца была открытая, и любой человек, приближавшийся к нему, будь то конный или пеший, хорошо просматривался часовыми.

План похищения Богдо-гэгена разработал барон Унгерн не лично, а в соавторстве с верным ему бурятом Джамбалоном. Бели белый генерал разработал детально операцию, то его доверенное лицо нашло главного исполнителя.

— Господин генерал, я нашёл человека, способного похитить у китайцев хутухту.

— Кто он, этот завтрашний герой Халхи?

— Бурят Тубанов.

— Не из моих ли конников?

— К сожалению, нет. Коренной ургинец. Сын самой известной в городе портнихи, большой мастерицы шить праздничные монгольские халаты.

— Какой он этот твой Тубанов?

— Худой человек.

— Что значит худой?

— А то, что этот ургинец отчаянный парень, заядлый игрок, готовый пойти на самое рискованное дело.

— Ради денег конечно?

— Да. У Тубанова много долгов, за которые надо расплачиваться, чтобы не оказаться в ургинской тюрьме.

— Но он же будет воровать у китайцев Богдо-гэгена не один. Ему нужны помощники.

— Верно, господин генерал. Я и помощников ему нашёл надёжных. И в городе, и у нас в дивизии.

— Кто именно?

— В Урге близ базара Захадыра есть квартал, где проживают только тибетцы. Монголы называют их тубуты. Это фанатично настроенные ламаиты. К тому же китайцы нанесли большой урон им как самым богатым ростовщикам. Так что тубутам есть за что отомстить.

— Но им тоже придётся заплатить?

— Конечно. И хорошо заплатить. Но лучших исполнителей в Урге мы всё равно не найдём. Ургинские тибетцы сплочены родственными связями и связаны круговой порукой. Более надёжных заговорщиков мы не найдём. Да хутухта очень доверяет тубутам.

— Согласен с твоим выбором. А кого будем, Джамбалон, посылать на операцию из дивизии?

— Я уже нашёл несколько человек из тибетской сотни и своих родичей-бурят.

— Тогда последнее. Пригласи-ка ко мне на беседу этого Тубанова. Хочу посмотреть на него. Если понравится, то расплачусь с ним сразу...

Ургинский «хулиган» Тубанов беспрепятственно побывал в лагере Азиатской конной дивизии несколько раз. С одной стороны, на него можно было положиться в готовящемся опасном предприятии. С другой стороны, внешность Тубанова производила не самое благоприятное впечатление.

Это был плотный, коренастый парень, одетый в замасленный шёлковый халат, с отталкивающей физиономией, волчьими глазами и «зубами лопатой» под толстыми, как у негра, губами. Бак писал одни белый мемуарист, «всё в нём носило характер преступности и решительности, наглости и отваги». Однако Джамбалон ручался за него перед бароном. Поскольку время торопило, тот не стал искать второй вариант главного исполнителя похищения Живого Будды:

— Ты можешь освободить Богдо-гэгена из Зелёного дворца?

— Могу, господин.

— Сколько у тебя готовых людей в Урге?

— Шестьдесят человек. Оружие есть у каждого.

Всем обещана хорошая плата. Мой сородич Джамба-Доя, что служит у тебя, даст мне ещё людей.

— Ты знаешь, как надо обращаться с хутухтой?

— Знаю, господин. Мы его должны вынести из дворца так, чтобы ни одна нога Живого Будды не коснулась земли.