Клара Моисеева - Звезды мудрого Бируни. Повесть

Прощаясь с сыном, Мухаммад ал-Хасияд говорил ему:

- Знай, сынок, если аллаху всемогущему неугодно будет сделать из тебя человека науки, если ты не сумеешь постигнуть тайны звезд, я думаю, твои труды не пропадут. Скажу тебе от души: если всемогущему угодно было оторвать тебя от дел торговых, поставь своей целью стать достойным дабиром. Это сделало бы честь нашему роду потомственных купцов. Ты первый тогда вышел бы на благородную дорогу служения эмиру.

- Я к этому не стремился, отец. И почему бы мне не постичь науки, которые манят меня и привлекают? Разве я в чем-либо проявил тупость?

- Помилуй бог! - воскликнул Мухаммад. - Я хочу лучшего для тебя. Мне известно, за хорошую службу дабир имеет хорошее вознаграждение и почет от людей. Довелось мне как-то встретиться с почтенным дабиром при дворе багдадского халифа. Я доставил тогда ко двору халифа большую партию самаркандской бумаги. А тебе известно, что, не имея бумаги, сидели бы без дела писцы дивана. И вот поговорил я тогда с дабиром и понял, что это человек глубокого ума и острого суждения. Он обладал познаниями в разных науках, легко читал на память стихи великих поэтов. Он был так вежлив и сдержан, что казался недоступным, но, встретив с моей стороны сердечность, он стал шутить и забросал меня остроумнейшими пословицами и поговорками. Я представляю себе, как умело он вел переписку с людьми, подвластными халифу, да и с людьми, знатностью своей не уступающими правителю. Для каждого у него были нужные слова и ясные мысли. Разве плохо, сын мой, стать таким значительным лицом у правителя Бухары или Самарканда?

- Я думаю, отец, что только к старости может стать приметным служитель дивана, а пока он молод…

- Вот уж ты неправ, сынок! Дабир рассказывал мне, как быстро может возвыситься молодой недим. [35] Недим - лицо, развлекающее повелителя беседой. Случилось так, что султан Махмуд Газневидский, да помилует его аллах, написал письмо к багдадскому халифу:

«Ты должен подарить мне Мавераннахр… [36] Мавераннахр - междуречье Амударьи и Сырдарьи в средние века. Или я покорю область мечом, или же подданные будут повиноваться мне по приказу твоему».

А багдадский халиф сказал:

«Во всех странах ислама нет у меня более набожных и покорных людей, чем те люди. Избави боже, чтобы я это сделал, а если ты нападешь на них без моего приказа, я весь мир подниму на тебя».

Султан Махмуд нахмурился и сказал послу:

«Скажи халифу - что я, разве меньше Абу-Муслима? Вот вышло у меня с тобой такое дело, и смотри, приду я с тысячей слонов, растопчу твою столицу ногами слонов, навьючу прах столицы на спины слонов и отвезу в Газну».

И сильно пригрозил мощью слонов своих. Посол уехал, а через некоторое время вернулся. Султан Махмуд сел на престол хаджибы, и гулямы построились рядами, а у ворот дворца держали яростных слонов и поставили войско. Затем допустили посла багдадского халифа. Посол вошел, положил перед султаном Махмудом письмо и сказал: «Повелитель правоверных письмо твое прочел, о мощи твоей услышал, а ответ на твое письмо вот это…»

Ходжа Бу-Наср-и-Мишкан, который заведовал диваном переписки, протянул руку и взял письмо, чтобы прочитать. В нем было написано: «Во имя аллаха милостивого, милосердного», а затем на строке так: «Разве…» И в конце было написано: «Слава аллаху и благословение на пророке нашем Мухаммеде и всем роде его». А больше ничего не было написано. Султан Махмуд и все почтенные писцы задумались, что же значат эти загадочные слова. Все стихи корана, которые начинаются со слов «разве», они перечитали и растолковали, а никакого ответа для султана Махмуда не нашли. И вдруг молодой недим говорит: «Господин наш пригрозил слонами и сказал, что прах столицы перевезет на спинах слонов в Газну, вот халиф багдадский в ответ господину и написал ту суру, где говорится: «Разве ты не видишь, что сделал господь твой с обладателями слона?» Так он отвечает на угрозу господина.

Султан Махмуд так расстроился, что долго в себя не приходил, все плакал и стенал. Такой он богобоязненный. Много просил он прощения у повелителя правоверных.

А молодому недиму пожаловал он драгоценный халат, приказал ему сидеть среди почтенных недимов и повысил его в сане. За это одно слово получил он два повышения».

- Знания - великая сила, - согласился Якуб. - Я бы хотел приобрести знания, но только для другой цели. Мне не хотелось бы служить при дворе и угождать грозному султану. Разве знания нужны только правителям?

И вдруг Якуб увидел себя в роли молодого недима. Будто он в самом деле стоит перед троном грозного Махмуда Газневидского и трепещет… Нет, не к этому он стремится и не для этого покидает свою Бухару. Он не станет объяснять отцу, что отвратило его от желания быть дабиром. Пусть отец думает по-своему, а он должен на деле показать, что знания нужны для пользы людям. И разве не лучше употребить знания на благо многих людей, чем на службу одному правителю…

В Гургандж Якуб отправился с попутным караваном. Стоя рядом с навьюченным верблюдом, Мухаммад и Лейла, не скрывая слез, давали сыну последние наставления.

- Береги себя! - просила мать.

- Будь рассудительным! - наставлял отец.

- Какая нужда бросать родителей и селиться на чужбине? - спрашивал Мухаммада старый купец Сулейман. - Ал-Бируни?.. Может быть, он и почитаемый человек, но если бы он жил в Бухаре. А ездить в Гургандж - причуда!

В дороге спутники с любопытством расспрашивали Якуба о его знаменитом устоде. Они не очень поверили, когда юноша сказал, что устод призван самим хорезмшахом Мамуном и к тому же согласился взять Якуба к себе в ученики.

А Якуб и не старался их убедить. Не верят - не надо! Одна мысль заботила его: что он скажет человеку, который вызывает у него величайшее уважение и величайший трепет? «Я не могу сказать о том, что боюсь его, - думал Якуб. - Нет. Я даже не стесняюсь. Но меня охватывает какое-то необъяснимое смущение при мысли о том, что я должен предстать перед ним. Ведь я должен сказать ему, чему я намерен посвятить дни своей жизни, а я и сам не знаю. Если говорить о делах самого Абу-Райхана, - думал Якуб, - то воистину нет таких наук, в которых он не был бы сведущ. Стоит увидеть его книги, чтобы понять это. Вряд ли кто может с ним соперничать в науках. Но что может сказать немой? Что может увидеть слепой? Как могу я сказать, что для меня лучше? Предложу ему свои услуги для любого дела».

Сейчас, когда уже близка столица Хорезма и вот уже надо перешагнуть порог дома, где живет Абу-Райхан, Якуб вдруг растерялся. Он понимал, что имеет одинаковую возможность заниматься астрономией или наукой о драгоценных камнях. Ведь Бируни не только астроном, но и самый большой знаток драгоценных камней. Если постичь науку о драгоценных камнях, то, пожалуй, она пригодится и в торговых делах отца. Даже среди бывалых купцов мало кто знает, откуда берутся прекрасные камни, как их обрабатывать и каковы их свойства.