Клара Моисеева - Звезды мудрого Бируни. Повесть

- Ты не любишь Ибрагима и Рудобу, потому ты с радостью покидаешь их дом, - упрекал сестру Джафар.

- Что же мне делать? - плакала Гюльсора. - Я люблю Ибрагима и Рудобу, но еще больше люблю Якуба. Скажи, Джафар, когда же ты поможешь мне отправиться к Якубу, в дом Мухаммада ал-Хасияда?..

Абдулла застал Якуба в Бухаре. Молодой хозяин был рад встретить старого друга, который был посвящен во все его тайны и так разумно помогал ему в его трудных делах.

- Теперь уже все хорошо, - сказал Якуб старику, когда наконец уединился с ним в его маленькой глиняной хижине. - Это было совсем не просто, Абдулла. Как только я сказал родителям, что намерен жениться на безвестной сиротке, так весь дом наполнился унынием и печалью. Отец даже не захотел слушать о том, кто она и откуда взялась. Он только говорил о том, что его единственный сын достоин знатной девушки. А мать плакала, причитала и, как всегда в таких случаях, пригласила старого цирюльника и потребовала гороскоп. Не знаю, что случилось, но звезды показали в мою пользу, и, когда старый цирюльник сказал об этом матери, она перестала плакать и принялась убеждать отца в том, что следует подумать и не отказывать в моей просьбе, пока девушка не прибудет в дом. А может быть, она в самом деле такая необыкновенная?

- Так и сказала? - обрадовался Абдулла. - Я всегда знал, что Лейла добрая женщина. Но в этом деле трудно было рассчитывать на успех. И что же сказал отец?

- Отец велел привезти Гюльсору. Наш старый цирюльник помог мне в моем деле. Я теперь не верю в гороскоп, мой устод убедил меня в том, что занятия звездочета - настоящая бессмыслица, но, когда цирюльник сказал, что звезды расположены в мою пользу и что Гюльсору надо принять в наш дом, я был счастлив.

- А что будет дальше? Джафар не взял денег и сказал, что доставит Гюльсору в тот день, когда сам сможет купить ей свадебный подарок. Он горд и упрям, этот юноша.

- Сын кочевника. Гордость он унаследовал от предков, - сказал Якуб. - Я не осуждаю его, но через несколько дней снова поеду к ним и попробую уговорить его, чтобы отпустил со мной Гюльсору. Прежде чем уехать, я должен получить согласие отца на свадьбу. И ты мне поможешь, Абдулла. Ты расскажешь отцу все, что знаешь о семье Ибрагима, о Джафаре и Гюльсоре. Он верит тебе, и твое слово может мне помочь.

Прежде чем поехать за Гюльсорой, Якуб написал подробное письмо своему устоду, рассказал о том, какие обстоятельства задерживают его вдали от Газны. Свое письмо Якуб закончил обещанием скоро вернуться к учителю, чтобы продолжить опыты и завершить начатое дело.

Спустя несколько дней Якуб вместе с Абдуллой снова пришли в горное селение под Самаркандом. Было ясное, благоуханное утро, когда он подымался по знакомой тропинке, ведя под уздцы своего коня. Он остановился под знакомой яблоней, которая уже отцвела и не была такой праздничной и нарядной, как прежде.

«Гюльсора обещала встречать меня под этой яблоней, - подумал Якуб, - почему же ее нет здесь?» Якубу очень хотелось встретить Гюльсору на этой тропинке. Он чуть было не признался в этом Абдулле, но, увидев, как устало плетется за ним Абдулла, Якуб ничего не сказал и поспешил к дому Ибрагима, предвкушая радостную встречу.

Но вот и домик ткача. Калитка низенькая, лошадь с трудом проходит в нее. Якуб толкнул калитку и, предоставив заботу о лошади Абдулле, побежал к домику Ибрагима. Но как странно выглядит двор и домик ткача!.. Почему-то никто не вышел навстречу. Повсюду разбросана утварь, рассыпана чечевица, валяются обрывки одежды, стоит какая-то корзинка с поклажей. Якуб перешагнул через порог, вошел в маленькую комнату, где его так гостеприимно угощала Рудоба и где он впервые увидел Гюльсору, но там никого не оказалось. Дом был пуст. С волнением Якуб окликнул Абдуллу и попросил его зайти в соседний двор и узнать, куда девался Ибрагим и где его семья. Но и в соседнем дворе было пусто. Кривая маленькая улочка была покинута людьми. Тогда Абдулла пошел по домам и в одном из бедных домиков, где жил гончар с семьей, узнал, что несколько дней назад в селении побывали воины, которым было поручено угнать в Самарканд на расправу всех карматов. Случилось так, что Ибрагим узнал об этом за несколько часов до прибытия в селение воинов хана и вместе с семьей бежал куда-то. Он не сказал, куда уходит, потому что слыл в селении карматом и боялся, как бы кто-либо не выдал его.

- Где же мы найдем их? - взмолился Якуб. - Абдулла, помоги мне, не оставь меня в трудную минуту. Зачем же я нашел свое счастье, чтобы так быстро его потерять! Как это случилось? И почему цирюльник говорил, что звезды показывают в мою пользу? Я так верил в этот гороскоп! Я никогда так не верил в силу звездочета!

Якуб не скрывал своих слез, и, глядя на него, едва сдерживал слезы Абдулла. Старику казалось, что сердце его разорвется от горя и печали. Теперь он винил себя за свое легкомыслие, за то, что прежде не увез Гюльсору, что не смог уговорить Джафара поехать вместе с ним. Ведь ничто не мешало ему выполнить просьбу Якуба. Причуды Джафара, вот в чем беда!

Старый Абдулла долго размышлял над тем, куда мог бежать Ибрагим со своей семьей. Якуб требовал немедленно отправиться на поиски, но куда?

Решили отправиться в Самарканд и там, на базаре, узнать новости. Весть о том, что снова началось гонение на карматов, переходила из уст в уста. Якубу удалось узнать, что новый правитель Самарканда, стараясь угодить султану Махмуду Газневидскому, велел очистить от карматов все селения вокруг Самарканда. Но он запретил убивать искусных ремесленников, приказал пригнать их в город и заставить работать на свой двор.

- Я могу поклясться, что их не убили и заставили ткать ведарийские ткани, - утешал Якуба Абдулла. - Ведь лучше Ибрагима никто не делает этих тканей.

Якубу стоило больших трудов узнать о том, что среди захваченных охранниками ремесленников нет семьи Ибрагима. А если так, то они бежали и следует искать их в более глухом и отдаленном месте.

В покоях роскошного дворца было тихо и безлюдно. Говорили вполголоса, боясь, что повелитель услышит и разгневается. Шепотом из уст в уста передавали о том, кто был средоточием Вселенной. «Он проснулся… Он молится…»

В просторной комнате с резными потолками, где стены были увешаны драгоценным оружием, а полы устланы мягкими коврами, на молитвенном коврике сидел человек с узким желтым лицом и близко поставленными злыми глазами. Он совершал намаз, отложив на время молитвы зеркало, гребень и головной убор. Два молодых гуляма в золотых поясах следили за каждым жестом повелителя, готовые к его услугам по первому знаку.