Владимир Дружинин - Град Петра

— Послушайте! Завтра я пойду к королеве. В надежде... — и сановник сделал многозначительную паузу, — на то, что вы наконец образумитесь.

— Вы назовёте ей меня, ничтожного?

— Перестаньте шутить!

— Ручаюсь, она не утруждала зрение моей жалкой пачкотнёй.

— И слава богу! Тем проще убедить её. Словом, если вам угодно облегчить свою участь, обеспечить себе будущее... Да хватит вам брыкаться, чёрт побери!

— А вы тут как тут, с уздечкой. О искуситель!

— Друг мой! Иначе вас не вытащить из ямы.

Она грозит в прямом смысле, долговая яма. Вслед за отбытием наказания. Собираясь посетить узника, Гарлей изучил состояние его финансов. Кирпичная фабрика на грани банкротства. Прочие коммерческие затеи безнадёжны. Водолазный колокол — фантастическое изобретение Дефо — принёс одни убытки. Решение суда легко предвидеть: торговая казнь и штраф. Платить его нечем.

— У вас была идея выпускать газету. Не забыли? Великолепная идея! Мы могли бы поддержать... Притом без ущерба для вашей совести, поверьте!

Правда, придётся выбирать выражения. Мастер афоризмов, намёков, иносказаний, Дефо проявит себя в полном блеске. Газете нужны новости — он станет собирать их под защитой правительства. Оживит, расширит свои связи в королевстве и за морем... Разумеется, весь материал публиковать не удастся, будут новости особого рода, не для публики. Различить Дефо сумеет — во имя благополучия Англии.

— Признайте, уздечка не очень стеснительная, — закончил Гарлей.

— Золотая, ваша честь.

Он поясничает, писака. Посох поднялся, слегка ткнул Дефо в грудь.

— Я рассержусь.

— Боже сохрани. Я польщён, паша честь. Мои способности не столь значительны, чтобы...

Возможно, он набивает себе цену... Гарлей прервал.

— Не хитрите, мой друг! Одно то, что вы понимаете славян...

— Имеющий уши да слышит.

— Звучит, должно быть, ужасно.

— Ещё бы! — и Дефо весело расхохотался. — Слух джентльмена не выносит иностранных языков, верно?

— Вы правы, к сожалению, — государственный секретарь упорно сохранял серьёзность. — Что касается Московии, она для нас то же, что Китай.

— А игнорировать Россию нельзя. Запоздалое, но важное признание, ваша честь... Правительство её величества опасается, что царь не уйдёт из прибалтийских провинций. Я правильно понял? Могу вас заверить: не уйдёт. Кстати, таково мнение шведа. Это чиновник из посольства.

— Как его зовут?

— Извините меня, не скажу. Зачем вам? Всё равно ничего не вытянете. А я частное лицо. Царь строит крепость у моря и намерен основать город с большой верфью. Каково! Не покончив с Карлом... К вашему сведению, в Россию едут архитекторы, лепщики, им обещаны хорошие деньги... Швед говорит, у царя в Ингрии двадцать тысяч войска. Если нужно, он соберёт сто тысяч. Сомневаетесь? Я тоже, но там, в России, кто-то считает. Там масса шведских пленных. Они могли бы и нам пригодиться — вы не находите?

— Нахожу. Думаю, у нас скоро будет посольство в Москве.

— Пора бы...

К удовольствию Гарлея, разговор принял деловой оборот. Сановник вышел к экипажу довольный, изрядно нагрузившись пивом. Посох выписывал в воздухе замысловатые вензеля.

Анна видела царя один раз, пять лет назад, на обеде, устроенном в его честь. Гигантский рост московита, его громкий голос и резкие движения напугали принцессу. Поведение Петра шокировало её. Прилично ли монарху работать топором, лазать по мачтам, сидеть в таверне с матросами? Чураясь знатных лендлордов и духовных особ, посещать кабинеты учёных, где режут на части лягушек. Внимать подозрительным речам Исаака Ньютона, который, как говорят, открыл закон всемирного тяготения, на что в священном писании нет и намёка.

Нечестивый владыка варваров, слышно, запер свою супругу в монастырь, дабы предаваться греху с наложницей. Он и в Лондоне дал волю необузданной страсти, проводил ночи с продажной комедианткой Летицией Кросс и не очень старался скрывать эту связь. Впрочем, при короле Вильяме нравы упали.

Заняв престол год назад, Анна успела навести порядок. Кажется, траур по почившему королю ещё длится — Букингемский дворец замер в безмолвии. Танцы, смех, бальная музыка в опале. Королева любит тишину. Тишину в молельне, посещаемой несколько раз в день, тишину в прочих покоях, полнейшую тишину за столом. Грех чревоугодия она разрешает себе и постоянно отмаливает. Лондонская улица поёт:

Закон против распущенности, изданный королевой и ободривший пуритан, сковал ограничениями театры, кисть художника, резец ваятеля. Равнодушная к искусствам, Анна благоволит лишь к зодчему Рену, создателю собора Святого Павла. Громадный купол уже готов, он не уступает римскому. Предстоит ещё возвести две башни. У храма Святого Петра их нет, католики будут посрамлены.

У королевы две фаворитки, две советчицы, — строгая, надменная леди Мальборо, супруга военачальника, и леди Мэшем, уступчивая и мягкосердечная. Влияют на Анну то одна, то другая. Гарлей, испросивший аудиенцию, пытается угадать, которая же взяла верх сегодня.

— Вы однажды одобрили мою идею, ваше величество...

Королева полулежит в кресле, её тяжёлое тело обмякло, на лице — сытая вялость.

— Насчёт газеты... Наш голос слабо слышен в Европе. Мы не можем дольше обходиться без газеты — солидной, полезного нам направления.

Он подался назад — так неожиданно выпрямилась Анна.

— Да, да... Вы принесли её?

Гарлей виновато потупился:

— Покамест я нашёл подходящего человека.

— Кого же?

— Некий Дефо.

— Сэр Дефо? Что-то я не припомню...

— Просто Дефо, ваше величество. Но по своим дарованиям он давно мог бы подняться. Острейшее перо, ваше величество. Он дал мне согласие.

— Де-фо... Из французов?

— Оборони господь! Привержен нашей англиканской церкви. По образованию богослов.

— Хорошо. Я верю вам.

Теперь самое трудное. Писака в тюрьме, и королева вряд ли воспримет это спокойно. За что сидит — объяснять долго. Чиновники злы на писаку, придрались к пустяку, обвинение сложное, путаное. Хватит ли терпенья у Анны? Гарлей заговорил, взвешивая каждое слово:

— Он нуждается в защите, ваше величество. Происки тори... Памфлеты Дефо для них — как для быка красное. Увы! Мы дали волю всевозможным сектантам, а они судят, извращают законы...

— Этот человек под судом?

— В Ныогейте, ждёт своей участи...

Главное в его пользу сказано. Королева ненавидит иноверцев, а из двух партий, состязающихся в парламенте, предпочитает вигов. Правда, Дефо ратовал за веротерпимость, но врагов он сумел нажить в обеих партиях и во всех церквах. Неважно. Её величество не станет вникать в подробности.