С Обрант - Школа корабелов

— Что это, мосье Попов? — спросил он по-французски, после того как Саша ему представился. — Для чего вам понадобились эти проекты?

Александр Андреевич рассказал Лебрюну о своих замыслах и познакомил его с чертежами.

Инспектор классов молча выслушал корабельного мастера, не выразил ему ни одобрения, ни порицания и уехал. А через два дня Гроздов принес в класс, где вел урок Попов, записку от военно-морского министра. Она гласила:

«Корабельному мастеру А. А. Попову надлежит явиться сегодня в 7 часов вечера на Английскую набережную в дом морского министра маркиза де Траверсе, имея при себе чертежи и планы постепенной постройки корабля».

— Что бы это могло значить, Иван Петрович? — с удивлением спросил Попов, вертя бумажку в руках. — Я был уверен, что Лебрюну не понравился мой проект, лицо у него было кислое, точно он проглотил лимон. Для чего понадобился маркизу мой способ ускоренного строительства, если он на всех строящихся кораблях в адмиралтействе остановил работы? Туг что-то не ладно.

— А тебе не все ли равно — для чего? — резонно заметил Гроздов. — Если маркиз даст ход твоему проекту, мы ему спасибо скажем, какой бы для себя выгоды он ни добивался. Вот тебе, Саша, и сюрприз накануне свадьбы.

— Не знаю, обрадуется ли этому сюрпризу Наташа. С тех пор, как она от меня узнала, что Путихов главный правитель канцелярии у Лебрюна, она страшно боится какого-нибудь подвоха с его стороны. Однако надо приготовиться к визиту.

В новом парадном мундире, в белоснежных нанковых рейтузах, туго обтягивающих стройные ноги, Александр Андреевич, прихватив чертежи, отправился к маркизу. До назначенного часа оставалось много времени, и он неторопливо прошелся по Большой Садовой, свернул на Караванную и вышел к плацу у Симеоновского моста, где обычно развлекалась городская молодежь. В этот теплый летний вечер тут было много народу. Сыновья и дочери петербургских обывателей толпились у палаток с напитками, у каруселей и качелей. Попов почти никогда не бывал здесь и с любопытством разглядывал франтоватых отпрысков купцов и разночинцев.

Внимание инженера привлекла молоденькая, очень хорошенькая девушка в простеньком, но изящном платье. Она каталась на качелях в паре с юным подпоручиком и при каждом взлете забавно щурила большие черные, как маслины, глаза, а смуглое личико ее выражало и страх и удовольствие.

Неожиданно один из канатов качели угрожающе треснул. Девушка вскрикнула и судорожно ухватилась за трос, а подпоручик неуклюже соскочил с доски и, пробежав несколько шагов, шумно шлепнулся о землю.

Бросив чертежи, Саша вскочил на доску качелей, обнял одной рукой девушку, а другой повис на здоровом канате. Притормозив ногой качание его, он благополучно опустился на землю.

— Как мне вас отблагодарить? — произнесла девушка по-французски.

— Пустяки, я не сделал ничего такого, что стоило бы благодарности, — ответил Попов по-русски.

Девушка блеснула мелкими, ровными и острыми, как у белки, зубами, развела руками.

— Я не знаю русского языка, я не понимаю, о чем вы говорите.

Александр Андреевич повторил сказанную им фразу по-французски. Девушка запротестовала:

— Нет, нет, сударь. Не будь вас, я не избежала бы увечья.

— Вы переоцениваете мою заслугу, мадемуазель, — возразил Попов. — Не будь меня, вам на помощь пришел бы ваш партнер.

— Этот трус? Пожалуйста, мосье, уведите меня поскорее отсюда, — гневно сверкнула глазами незнакомка и демонстративно повернулась спиной к подпоручику, смущенно отряхивающему пыль с мундира.

Француженка торопливо зашагала по направлению к набережной Невы. Саша, больше удивленный, чем обрадованный ее приглашением, подобрал свои бумаги и послушно обрел за ней.

— Как вы попали в эту страну? — спросила она, когда Александр Андреевич с ней поравнялся.

— Я вас, мадемуазель, не совсем понимаю.

— Разве вы не француз, не мой соотечественник?

Саша громко рассмеялся.

— Нет, вы ошиблись. Разрешите представиться. Попов, Александр Андреевич, инженер и преподаватель училища корабельной архитектуры.

— А я думала, что вы… Вы говорите по-французски, как парижанин. А меня зовут Шарлоттой, Шарлоттой Ришар.

По Неве величественно плыл, распустив паруса, большой корабль. Некоторое время молодые люди шли молча. Чувствуя неловкость, Саша спросил:

— Вы не скучаете по Франции? Петербург такой суровый, холодный город.

— О нет, летом здесь хорошо, а в такой день, как сегодня, не хуже, чем у меня на родине. Я, мосье, из Прованса. Мой отец погиб в Испании, он был храбрый офицер, красивый, гораздо красивее вас… Я очень его любила. А когда мы обеднели и мне пришлось искать работу, знакомые порекомендовали меня маркизу Траверсе. Ему как раз нужна была гувернантка.

Услышав имя Траверсе, Саша похолодел. Несмотря на то, что чертежи находились у него под мышкой, он совершенно забыл о цели своей прогулки.

— Мадемуазель Шарлотта, ровно в семь часов я должен быть на аудиенции у его сиятельства маркиза де Траверсе. Его особняк где-то здесь на Английской набережной.

— Значит, вы направляетесь к нам? О, какое замечательное совпадение! Не волнуйтесь, мосье Попов, мой противный хозяин не придерживается особой пунктуальности. А наш дом рядом, до него мы дойдем за пять минут.

Саша посмотрел на часы. Девушка тоже остановила на них свой взгляд.

— У вас очень красивые часы, мосье. Пожалуйста, дайте мне полюбоваться ими, — попросила Шарлотта, протягивая тонкую смуглую руку.

— Извольте. Эти часы я получил в награду от государя императора, — не удержался от хвастовства Попов.

— Ой, как интересно! — Француженка пыталась разобрать надпись на золотой крышке. — Вы должны дать мне слово, что расскажете, какой подвиг совершили, заслужив награду царя.

— С удовольствием, мадемуазель Шарлотта, если только мы с вами еще когда-нибудь встретимся.

— Конечно, встретимся. Мне с вами очень хорошо, мосье. Я даже не стесняюсь откровенно признаться в этом. Ведь я родилась на юге Франции, а там женщины не умеют скрывать своих чувств.

Шарлотта тепло посмотрела на молодого человека, совсем не похожего на фатоватых светских щеголей из гостиной маркиза. Саша поймал на себе ее взгляд и покраснел.

«Что со мной? — подумал он. — Интересно, что сказала бы Наташа, увидев меня сейчас».

Шарлотта продолжала щебетать, пока не подошли к дому. Она сама проводила Попова до кабинета министра.

Первое, что бросилось Попову в глаза, — это большой, во весь рост, портрет императора Александра, висевший в простенке между окон позади огромного письменного стола. Министр сидел за столом, углубившись в бумаги. Прошло по крайней мере минут пять, пока он поднял голову.