Рафаэлло Джованьоли - Библиотека мировой литературы для детей, том 36

«Вот беда!» — насмешливо воскликнул про себя Арторикс, прихлебывая маленькими глотками тускуланское.

— А между тем, согласно древнему обычаю, всегда свято соблюдавшемуся, — сказал патриций, — Сатурну надо приносить человеческие жертвы: ведь Сатурн первоначально был божеством преисподней, а не тверди небесной, и его можно было умилостивить только человеческой кровью.

— Да испепелит Сатурн этого мерзкого гладиатора! Спартак— вот кто единственный виновник такого несчастья! — воскликнула свободнорожденная гражданка, сидевшая рядом с патрицием; лицо ее раскраснелось от возлияний цекубского.

— Нет, клянусь всеми богами, мы не допустим такого позора! — воскликнул патриций, вскочив с места. — Мы чтим бога Сатурна, и, раз ему полагаются человеческие жертвы, он их получит. Я первый подам пример и отведу к жрецам одного раба для заклания на алтаре бога. Найдутся и еще набожные люди, Рим недаром славится своим благочестием. Многие последуют моему примеру, и Сатурн, так же как и в прежние годы, получит человеческие жертвы.

— Да, но кто порадует нас любимым нашим зрелищем — боями гладиаторов?

— Кто, кто нас порадует? — воскликнула римлянка с глубоким сожалением и, подавив вздох, поспешила утешиться десятой чашей цекубского.

— Кто, кто нам предоставит любимое зрелище? — скорбно воскликнули все восемь сотрапезников.

На мгновение наступило молчание. Арторикс закрыл лицо рукой. Ему было стыдно при мысли, что и он также принадлежит к человеческой породе.

— Об этом позаботятся наши доблестные воины Луций Геллий Публикола и Гней Корнелий Лентул Клодиан, избранные консулами на будущий год. Весною они выступят против гладиатора, — сказал патриций, и глаза его сверкнули жестокой радостью. — У них будет две армии, почти тридцать тысяч солдат у каждого… Тогда посмотрим, клянусь Геркулесом Победителем, посмотрим, удастся ли этому варвару, похитителю скота, оказать сопротивление четырем консульским легионам, их вспомогательным частям и союзникам!

— Можно подумать, — с усмешкой произнес вполголоса каппадокиец, — что легионы, разбитые им под Фунди, не были консульскими легионами.

— О-о! Между преторским войском и двумя консульскими армиями большая разница. Тебе, варвару, этого не понять! Клянусь чудесным мечом бога Марса, гладиаторов быстро разгромят, и пленные попадут к нам в тюрьмы, а оттуда тысячами будут отправлены в цирки на уничтожение.

— Без пощады!..

— Никакой жалости к этим разбойникам!..

— Вот тогда уж мы вознаградим себя! А то что ж это такое! Нет и нет гладиаторских боев! Изволь-ка терпеть!..

— Да уж, клянусь Геркулесом Мусагетом, мы вознаградим себя!

— Устроим невиданные гладиаторские бои — такие, чтоб шли целый год.

— Вот-то будет праздник! Вот-то будет ликованье!..

— Потешимся! Повеселимся!

— Еще посмотрим, — пробормотал сквозь зубы Арторикс, побледнев и весь дрожа от гнева.

И в то время как эти звери в образе людей упивались мечтами о будущих кровавых побоищах, фокусник заплатил за выпитое вино и ушел. Он направился в сторону Палатина и свернул на верхнюю Священную улицу, по которой с неистовыми криками медленно двигалась толпа, сквозь которую он с трудом пробился, усердно работая локтями.

Толпа эта, пройдя верхнюю Священную улицу, наводнила затем все улицы вокруг Палатинского холма, по которым фокусник должен был пройти, чтобы добраться до верхушки северного склона холма, где стоял дом Катилины.

Арториксу до отвращения надоели толчея и давка, он чуть не оглох от неистового шума и гама. Наконец он дошел до портика, украшавшего дом патриция. В портике оказалось великое множество клиентов, отпущенников и рабов фамилии Сергия; рассевшись как попало, они пировали, предаваясь безудержному обжорству и пьянству. Весь дом высокомерного и неукротимого сенатора был полон гостей, судя по доносившимся оттуда крикам и песням.

Появление фокусника было встречено бешеными рукоплесканиями, и вскоре ему пришлось повторить перед этим сборищем пьяниц свои фокусы, которыми он три часа назад развлекал случайную публику на площади Карин. Как и тот раз, Эндимион и Психея отлично исполнили свои номера и вызвали нескончаемые рукоплескания, неистовый смех и восхищение зрителей.

Пока один из гостей Катилины собирал вознаграждение фокуснику, Арторикс, потешая публику, не переставал наблюдать за всем, что происходило вокруг него. Заметив в портике управителя дома, которого он узнал по одежде и по властному тону его приказаний рабам, приставленным к кухне, Арторикс подошел к нему и попросил доложить о себе, сказав, что принес Каталине важные сведения.

Домоправитель смерил его взглядом с ног до головы; затем небрежно и почти презрительно ответил:

— Господина нет дома, — и повернулся спиной к фокуснику, собираясь уйти.

— А что, если я пришел с Тускуланских холмов и у меня есть к нему поручение от Аврелии Орестиллы? — тихо сказал Арторикс.

Домоправитель остановился, повернулся к нему и вполголоса сказал:

— Ах… ты пришел?..

И с лукавой улыбкой добавил:

— Понимаю… Ремесло фокусника не мешает быть крылатым вестником богов… А-а-а… понимаю.

— Ты необычайно проницателен! — с тонкой иронией ответил Арторикс.

И тут же добродушно добавил:

— Что поделаешь! Стараюсь как могу!

— Да что ж, я ничего не имею против, — сказал домоправитель. — Если хочешь повидать Катилину, спустись к Форуму… Там ты наверняка найдешь его.

И он удалился.

Как только Арториксу удалось избавиться от своих новых поклонников, осыпавших его похвалами, он спустился с Палатина и со всей возможной поспешностью, которую только дозволяли переполненные народом улицы, направился к Форуму, где давка и шум были, разумеется, еще больше, чем в любой другой части города.

Здесь медленно двигался в двух противоположных направлениях трехтысячный поток людей обоего пола, всех возрастов и состояний: одни шли к храму Сатурна, другие возвращались оттуда.

Все портики вокруг Форума — портики храмов Согласия, Кастора и Поллукса, Весты, Грекостаза, Курии Гостилия и базилик Порции, Семпронии, Фульвии и Эмилии — были переполнены патрициями, всадниками, плебеями и в особенности самыми красивыми женщинами всех сословий. Отсюда, где зрителей меньше толкали и давили, они любовались внушительной картиной, которую представлял собою обширнейший Форум, переполненный ликующей праздничной толпой.

Почитатели Сатурна, желавшие поклониться богу, в честь которого установлен был этот праздник, сталкивались с богомольцами, выходившими из храма; впереди как той, так и другой толпы шли мимы, флейтисты, музыканты, кифаристы; все пели гимны в честь великого отца Сатурна и исступленно выкрикивали его имя.